Книга-2: Доктор из Лхасы

воображения, он всегда может вообразить себе все что пожелает, отвергая те ужасы, которые ему навязывает обычная интерпретация событий.

Знаешь ли ты, как человек обычно реагирует на боль? Давай попытаемся проколоть иголкой палец. Стоит только нам поднести к пальцу иглу, как мы уже начинаем воображать себе боль, которую почувствуем, когда из ранки потечет кровь. Мы сосредоточиваем всю свою душевную энергию на ощущениях, которые поступают от прокалываемого пальца. Если до этого у нас болела нога, поднося иголку к пальцу, мы полностью забудем о ней. Наше воображение предстоящих страданий вытесняет из сферы внимания все страдания существующие.

Однако восточный человек, если он прошел соответствующую подготовку, будет вести себя по-другому. Он не станет сосредоточивать своего внимания на пальце, который должен быть уколот. Он рассредоточит свое воображение – в данном случае контролируемое воображение – по всему телу. В результате боль, которую он чувствует, кажется ему распределенной по всему телу. Поэтому маленькая ранка, оставляемая на пальце кончиком иглы, нисколечко не беспокоит его. Это одна из возможностей контролируемого воображения. Мне доводилось видеть, как людей прокалывают штыком, и они при этом не теряют сознания, не кричат, несмотря на то, что видят, как штык приближается к их телу. Секрет их поведения в том, что с помощью своего контролируемого воображения они могут распределять ощущение боли по всему телу, которая от этого теряет остроту. Таким образом, человек может легко переносить даже боль от удара штыком.

Гипноз дает возможность еще лучше понять особенности воображения. Дело в том, что при гипнозе человек открывает свое воображение для любых влияний со стороны гипнотизера. Для этого подвергающийся гипнотическому воздействию просто воображает себе, что отдается во власть другого. Он воображает себе, что на него находит сонливость, которая поможет гипнотизеру овладеть его волей. Вот и получается, что если гипнотизер достаточно убедителен и ему удается оказать на воображение гипнотизируемого требуемое воздействие, воля последнего начинает подчиняться командам первого – только и всего.

Подобно этому, если человек занимается самогипнозом, он просто воображает себе, что попадает под влияние – самого себя! Таким образом, управление его главными функциями переходит к его Высшему Я. Исцеление верой основывается именно на этом эффекте, имеющем место в воображении. Человек сначала долго внушает себе, что нечто обязательно поможет ему, будь то посещение какого-то места или встреча с каким-то человеком. Когда же они действительно осуществляют этот визит, именно их собственное сознательно подготовленное воображение исцеляет тело. Исцеление, кстати, работает до тех пор, пока в воображении человека содержится соответствующая убежденность, до тех пор, пока в него не закрадется сомнение.

И еще один простой пример для правильного понимания контролируемого воображения, ведь здесь идет речь о чем-то чрезвычайно важном. Различие между успехом и неудачей, здоровым состоянием и болезнью определяется воображением. Человек может контролировать это различие при условии, что он может управлять своим воображением. Случалось ли Тебе когда-нибудь ехать по дороге на велосипеде и вдруг увидеть перед собой большой камень, лежащий, возможно, в нескольких футах от переднего колеса велосипеда? Если в таком случае Ты успевал подумать: «О, я не успею свернуть в сторону!», ТЫ обязательно врезался в него. Ты мог пытаться повернуть руль в сторону, однако как бы Ты ни петлял, камень впереди притягивал Тебя, словно магнит. Никакая сила воли не поможет Тебе в подобной ситуации избежать столкновения с камнем. Однако если Тебе удавалось вообразить себе, что Ты успеешь свернуть в сторону, ТЫ успевал это сделать, как бы близко он ни был.

Обязательно помни это простое правило. Оно поможет Тебе радикально изменить свое поведение. Ведь если Ты будешь постоянно прилагать усилия воли, тогда как воображение отрицает возможность успеха, – рано или поздно у тебя случится нервный срыв. В этом источник многочисленных душевных болезней. Жить в наше время нелегко, и поэтому многие пытаются подавить свое воображение с помощью воли (вместо того, чтобы научиться управлять им). Так возникает постоянный конфликт между реальным и желаемым, который приводит к развитию неврозов и даже сумасшествию. Психиатрические лечебницы переполнены людьми, которые желали совершить то, что им запрещало воображение. И в то же время очень несложно научиться управлять своим воображением и заставить его работать на благо человека.

Ведь именно воображение – контролируемое воображение – дает человеку возможность подниматься на неприступные вершины, летать на скоростных самолетах, устанавливать новые рекорды и совершать все те подвиги, о которых мы часто слышим. Именно контролируемое воображение делает все это возможным. Человек воображает себе, что он может сделать то или иное, и после этого он действительно может. Он обладает воображением, которое говорит ему, что он может сделать это, после чего его воле остается лишь немножко «захотеть» – и дело сделано. Поэтому, если Ты хочешь превратить свою жизнь в праздник, а свое путешествие через этот мир – в приятную прогулку, забудь о воле, подобно восточному человеку. Ведь воля – это ловушка и иллюзия, тогда как воображение – это все. Стоит лишь Тебе что-нибудь по-настоящему вообразить, и можешь не сомневаться, что Ты это получишь. И к тому же, разве воображение и вера – не одно и то же?

ГЛАВА 5 ПО ТУ СТОРОНУ СМЕРТИ

Старый Тсонг-тай умер. Он лежал, свернувшись калачиком, и, казалось, спал. Нам было очень грустно. Все в палате молчали. Мы были знакомы со смертью. Мы сталкивались со смертью и страданиями в течение всего дня, а иногда и в течение всей ночи. Как бы то ни было, старик Тсонг-тай был мертв.

Я посмотрел на его морщинистое загорелое лицо. Кожа была натянута на него, как бумага на рамку, как бечева парящего на ветру воздушного змея. Старый Тсонг-тай был благородным пожилым человеком. Я взглянул на его худощавое лицо, на его гордую голову и на редкую седую бороду. Много лет назад он был высокопоставленным служащим при дворе императора в Пекине. Затем началась революция, и старика погнала из столицы гражданская война. Так он попал в Чунцин, где устроился работать рыночным садовником, начав свою карьеру с самого начала, и ему удалось вырастить на бесплодной земле удивительные растения. Он был образованным стариком, с которым было приятно разговаривать. И вот теперь его голос смолк навеки, хотя мы и сделали все от нас зависящее, чтобы спасти его.

Его погубила тяжелая жизнь. Однажды утром, работая на своем поле, он потерял сознание и пролежал без движения многие часы, затем очнулся, но был не в силах позвать на помощь. Ему на помощь пришли тогда, когда было уже слишком поздно. Мы взяли его в свой госпиталь, и я пытался выходить его, моего друга. Теперь же я больше ничего не мог для него сделать. Мне оставалось лишь проследить за тем, чтобы его похоронили так, как он сам хотел бы этого, а также за тем, чтобы его пожилая супруга ни в чем не нуждалась.

Я с почтением закрыл его глаза. Эти глаза больше не будут озадаченно смотреть на меня, как было всякий раз, когда я задавал ему вопросы. Я убедился в том, что повязка вокруг его челюсти достаточно туга, и когда через некоторое время ее снимут, рот у него не откроется. Этот человек так часто успокаивал и воодушевлял меня, он так много рассказал мне о Китае и его истории. Как часто по вечерам, прихватив с собой какой-нибудь небольшой подарок, я отправлялся к старику на посиделки. Я накрыл его белой простыней и выровнял ее. Выл поздний вечер. В другой день я бы уже давно ушел из госпиталя, но в этот я находился у кровати больного больше семнадцати часов. Стараясь помочь ему, стараясь спасти его.

Пройдя мимо ярко освещенных витрин магазинов, я в темноте поднялся на вершину холма. Я прошел мимо последнего дома. Было облачно. Дул ветер, и в гавани, которая находилась внизу у основания холма, волны разбивались о пристань и покачивали речные суда.

Когда я шел по дороге в монастырь, ветер грустно завывал в соснах. Почему-то меня охватила дрожь. Мне стало очень страшно. Я не мог избавиться от мысли о смерти. Почему люди должны умирать в таких страданиях? Над головой у меня куда-то спешили, подобно деловым людям, облака, закрывая от меня луну. Однако иногда она показывалась, и тогда широкие полосы лунного света бороздили темные верхушки елей. Но затем облака опять сгущались, полосы света растворялись в жутком зловещем мраке. Я дрожал.

Идя по дороге, я слышал, как в тишине раздается звук моих шагов, и мне постоянно казалось, что за