от них ороговевшие ткани. Когда последняя корка была снята с кожи, ноги Ламы Мингьяра Дондупа снова приобрели здоровый вид.
— Сейчас ваши ноги выглядят намного лучше, — сказал я. — Может быть, на этом закончить сеанс?
— Я думаю, ты прав, — ответил Учитель, — не буду же я всю ночь киснуть в воде! Пора отправляться на поиски пищи и подумать о сне.
С этими словами он выбрался из бассейна и повернул какое-то колесо, после чего вся вода вышла из бассейна. Я обождал, пока вода полностью не исчезнет, а затем открыл кран лишь затем, чтобы смыть корки с ран Ламы, оказавшиеся на дне бассейна.
— Сегодня у нас была насыщенная программа, Лобсанг, — произнес Лама Мингьяр Дондуп. — Мне кажется, что сейчас пора подкрепиться тсампой и водой и поспать до утра.
Итак, мы (сели на пол, как всегда, приняв позу лотоса, и начали есть ложками тсампу из своих мисок. Мы почувствовали себя сверхцивилизованными людьми, так как не выгребали тсампу пальцами, а пользовались специальными приборами, которые назывались «ложки» (как мне объяснил Лама, вычитав это в книге). Но прежде чем я увидел дно своей миски, мне страшно захотелось спать. Я упал навзничь там же, где сидел, и заснул.
Глава шестая
Я проснулся и сел, уставившись в темноту, «Куда я попал?» — пронеслось у меня в голове. Свет стал возникать постепенно. Это было совсем не похоже на огонь свечи, внезапно разгоняющий мрак. Скорее это походило на медленный рассвет, так что глаза успевали привыкнуть к свету. Я услышал, как Лама Мингьяр Дондуп возился на кухне. Затем раздался его голос:
— Я готовлю для тебя завтрак, Лобсанг. Тебе придется есть подобную пищу, когда ты окажешься в западной части мира. Почему бы тебе не начать привыкать к ней прямо сейчас?
И он тут же расхохотался, веселясь от собственных мыслей,
Я поднялся и отправился на кухню, но тут же почувствовал, что определенные естественные потребности оказались сильнее зова желудка. Потому я изменил направление и отправился туда, куда позвало меня естество.
Потом я отправился на кухню, где Лама накладывал на тарелки какую-то пищу. Она была красновато-коричневого цвета, а рядом находились жареные яйца. (То, что они были жареными, понял гораздо позже. До этого момента я еще не пробовал поджаренной пищи.) Итак, он усадил меня за стол и, став позади меня, начал давать мне наставления:
— Запомни, Лобсанг, эта штука называется вилкой. Ты должен придерживать вилкой кусочек бекона, пока разрезаешь его ножом, который держишь в правой руке. Затем, разрезав его пополам, отправляешь половинку в рот при помощи вилки.
— Какое дурацкое правило, — заявил я, ухватив пальцами целый кусок бекона и поднося его ко рту. Лама Мингьяр Дондуп резко шлепнул меня по кисти.
— Нет, нет, Лобсанг, ты должен будешь отправиться на Запад с особым поручением. Поэтому ты должен научиться жить по их правилам, и обучение нужно начать уже сейчас. Поэтому наколи на вилку кусочек бекона и поднеси его ко рту.
— Но, Учитель, я не могу этого сделать! — ответил я.
— Почему же ты не можешь? — удивился Лама Мингьяр Дондуп.
— Дело в том, что, когда я ухватил этот проклятый кусок бекона пальцами, вы внезапно хлопнули меня по руке и я от неожиданности проглотил его.
— Но, у тебя осталась вторая половинка. Вот она, на тарелке. Наколи же ее на вилку и отправь в рот. Затем сожми ее зубами и выдерни вилку.
Я так и поступил, но все же это показалось мне дурацким ухищрением. Зачем человеку в здравом рассудке нужно отправлять в рот еду при помощи гнутой железки? Пожалуй, ничего более бессмысленного я в жизни своей не слышал. Но еще не то ждало меня впереди.
— А сейчас подставь под яйцо вилку, вогнутой стороной вверх, а ножом отрежь кусочек яйца — примерно четвертую часть. Затем ты можешь положить этот кусочек в рот и съесть его.
— Неужели вы всерьез утверждаете, что если я попаду на Запад, то должен буду принимать пищу при помощи всяких безумных ухищрений? — спросил я у Ламы.
— Да, именно это я и хотел сказать. Так что тебе лучше привыкать к этому уже сейчас. Пальцы рук — единственное орудие людей определенного сорта, но, как мне кажется, ты-то сделан из другого теста. Как ты думаешь, почему я притащил тебя в подобное место?
— Но мы же очутились в этом проклятом месте благодаря несчастному случаю! — ответил я.
— О, вовсе нет, вовсе нет! — ответил мне Лама Мингьяр Дондуп. — Мы действительно провалились сюда совершенно случайно, но когда я брал тебя с собой в горы, то уже тогда планировал показать тебе эти пещеры. Видишь ли, старик-отшельник был Хранителем этих пещер. Он был Хранителем на протяжении пятидесяти лет. И я привел тебя с собой, чтобы умножить твои познания. Но, наверное, из-за падения на камень тебе полностью вышибло мозги!
— Интересно, сколько лет этим яйцам? — задумчиво сказал Лама, после минутной паузы, Он отложил в сторону нож и вилку, подошел к контейнеру, в котором хранились яйца, и стал считать цифры.
— Лобсанг, — воскликнул он, обернув ко мне изумленное лицо, — этим яйцам и этому бекону около трех миллионов лет, а на вкус они такие, словно их снесли лишь вчера.
Возясь с яйцом и беконом, я напряженно раздумывал. Мне приходилось видеть, как портятся продукты, даже если они хранятся рядом со льдом. А сейчас мне сообщили, что я ем пищу, которой уже несколько миллионов лет.
— Учитель, — сказал я, — вы давали мне ответы на множество вопросов, но чем больше сведений вы сообщаете мне, тем больше вопросов возникает в моей голове. Насколько я понял, вы утверждаете, что этим яйцам более трех миллионов лет, а сохранились они так, словно их снесли только вчера. Я совершенно согласен с последним. Но каким образом это оказалось возможным?
— Видишь ли, Лобсанг, для того, чтобы ты понял это до конца, мне пришлось бы углубиться в такие научные дебри, выбраться из которых нам с тобой удалось бы не скоро. Но давай лучше взглянем на вопрос с другой стороны, так, чтобы ты понял сам принцип, и не будем касаться всех деталей. Представь себе, что у тебя есть набор кубиков. Эти кубики, давай назовем их «клетками», нужны тебе для построения различных вещей. Если бы ты был ребенком, то мог бы построить из этих кубиков игрушечный домик, а затем, споткнувшись об него, развалить. Что ж, не велика беда! Из этих кубиков можно построить новый дом, еще красивее, чем первый, или какое ни будь другое сооружение. Теперь пойми, яйца, бекон и прочие продукты состоят из маленьких клеточек — бессмертных клеточек, так как жизнь не может прекратиться и материя не может быть разрушена. Если бы материя могла быть разрушена, то вся наша вселенная остановилась бы. Таким образом. Природа делает так, чтобы эти особые клетки складывались в форму бекона или яиц. Если ты съедаешь бекон или яйца, то ничего не уничтожаешь при этом, так как пища проходит сквозь твой пищеварительный тракт, подвергаясь химической обработке и, в конечном итоге, попадает на землю — в почву. Там она становится питательной средой для растений. А затем овца или свинья съест это растение и сама вырастет еще больше. Таким образом, все в природе зависит от этих кубиков — клеток.
Клетка может быть овальной формы, и тогда мы говорим, что такая клетка естественного типа. Из таких клеток построены люди с хорошей фигурой. Они худощавы и чаще всего высокого роста. Дело в том, что клетки, выстраиваясь в определенном порядке, определяют форму тела. Но существуют люди, которые употребляют чрезмерное количество пищи. Они забывают, что человек должен есть ровно столько, чтобы компенсировать затраты энергии и потерю стареющих клеток, и едят просто из любви покушать. Тогда их овальные клетки становятся круглыми, так как в них накапливается избыток пищи. Теперь пойми, что клетки, закругляясь, становятся менее длинными, так как изменяется только их форма, а не объем. Вот почему толстый человек получается менее высоким, чем худощавый.
Я присел на корточки и некоторое время обдумывал все услышанное. Затем произнес:
— Но каков прок во всех этих клетках, если они не содержат чего-то такого, что дает жизнь или возможность делать то, что не могут другие?
Лама Мингьяр Дондуп расхохотался и ответил:
— Я обрисовал тебе лишь очень приблизительную картину. Существуют клетки различного вида. К тому же если ты получаешь клетки какого-то вида, то можешь стать гением, а если ты получаешь те же клетки, но относишься к ним плохо, то можешь стать безумцем. Честно говоря, я начинаю задумываться, кем ты вырастешь!
Мы закончили завтрак, несмотря на то, что разговаривать во время еды не рекомендуется. Все внимание должно уделяться поглощаемой пище, иначе это будет непочтительно. Но я думаю, что Лама Мингьяр Дондуп знал, что делает, и мог нарушить некоторые наши законы.
— Давай-ка пойдем, порыщем здесь еще немного, Лобсанг. Здесь можно найти удивительные вещи и нам нужно увидеть расцвет и закат цивилизаций. Только здесь ты можешь увидеть все это в действии, так, как все происходило на самом деле. Но ведь нельзя же все время пялиться на глобус. Человеку требуются перемены. Ему нужно восстановить свои силы.
Я поднялся на ноги и поплелся за учителем. Я очень хотел посмотреть на ожившую историю и потому, напустив на себя вид крайней усталости, стал волочить ноги. Но все это не могло обмануть Ламу Мингьяра Дондупа. Очевидно, он сам в детстве пускался па подобные хитрости, когда ходил со своим Наставником.
Переступив порог комнаты, я остановился как вкопанный. В ней находилось множество народу — мужчины и женщины.
