отношению к ее супругу его угнетало — впрочем, почему-то не очень сильно, что заставляло молодого человека с ужасом думать о своем моральном падении. Как бы то ни было, Такэхико до сих пор вполне удавалось ничем себя не выдать перед господином Огаварой. Что же касается Юмико, то ее абсолютное спокойствие Такэхико наблюдал со смешанным чувством удивления, восхищения и отчасти страха, перенося ее великолепную игру на всю женскую половину человечества.
После небольшой церемониальной части гость перешел к разговору по существу:
— Что-нибудь слышали о гибели художника по имени Дзёкичи Сануки?
Вопрос детектива, судя по удивленным лицам собеседников, был для них неожиданным.
— Нет. А что, этот человек имеет какое-то отношение к Химэде или Муракоси? — в свою очередь спросил Огавара, вспоминая позавчерашнюю беседу с начальником следственного управления полиции Ханадой, который ни словом не обмолвился о Сануки.
— Это довольно близкий друг Муракоси. Я лично с ним не встречался, но помощник полицейского инспектора Миноура занимался им, — объяснил Акэти, после чего в общих чертах изложил сообщения Миноуры о слежке, которую тот вел за Муракоси, о визите сыщика к художнику и о более чем странном жилище последнего.
Говорил в основном Акэти:
— Что настораживает: этот художник исчез в неизвестном направлении за день до таинственной смерти Муракоси, то есть двенадцатого декабря. Полиция собралась уже было объявить розыск, как вдруг в реке Сумидагаве обнаружили труп Сануки — под слоем ила, который скапливается в излучине реки, в километре от моста Сэндзю. Следов насильственной смерти или отравления не было. Предполагается, что он утонул вечером двенадцатого декабря.
— Утонул или его утопили?
— Хм, если выяснится, что Муракоси был убит, то следует так же относиться и к гибели Сануки.
— Вы, следовательно, придерживаетесь версии об умышленном убийстве Муракоси?
— Да. Полиция тоже.
В диалоге участвовали только двое; Юмико и Такэхико с огромным вниманием слушали.
— Позавчера ко мне приходил господин Ханада — вы его, наверное, знаете, начальник следственного управления полиции. Так вот, мы вели довольно долгий и весьма тщательный разговор о Муракоси. Если принять версию, что он не покончил с собой, а был убит, то придется разгадать чрезвычайно сложную загадку проникновения убийцы в его запертую изнутри комнату. Ведь были закрыты и дверь, и окна. Как проник туда убийца? Не сквозь стены же? Полиции пока не удалось разобраться с этим.
В их разговоре явно ощущался азарт: страстный любитель детективов и фокусов, Огавара, что называется, оседлал своего конька. Одну за другой он вытаскивал из серебряного портсигара сигары и щелкал зажигалкой. Акэти, хотя и меньше, чем Огавара, тоже много курил. Над столом витал сизый дым.
После недолгой паузы снова заговорил Акэти:
— Так вот, уже на следующий день после гибели Муракоси я вместе с Миноурой осмотрел комнату убитого. И, думаю, нашел ключ к той загадке, о которой, господин Огавара, вы упомянули. И следственная группа в курсе дела.
— Неужели вам удалось разгадать?! Вы поразительный специалист, господин Акэти! Так в чем разгадка?
Маркиз был восхищен собеседником, который тоже, кажется, хотел доставить хозяину удовольствие.
— Я должен сказать, что слышал о вас много похвального. Говорят, вы, господин Огавара, не только отлично знаете криминалистику, всю классическую и современную детективную литературу, но еще и обожаете различные трюки и фокусы. Безусловно, вы прекрасно знаете, что во многих случаях раскрыть загадку, скажем, проникновения в закрытое изнутри помещение (и соответственно исчезновения из него) практически означает раскрыть все преступление. Но в нашем случае, увы, так не получается. Мы поняли, как было совершено убийство, но не можем пока объяснить, кто его совершил и из каких побуждений.
С огромным интересом слушая Акэти, Юмико и Такэхико время от времени обменивались взглядами, в которых, впрочем, огонек томления временно исчез.
— Итак, комната была закрыта на ключ изнутри, причем он торчал в двери, — продолжал Акэти. — Нетрудно подобрать ключ, но невозможно открыть им замок, не сбросив тот, что торчит в двери. Из практики, правда, известен трюк, когда снаружи при помощи особого приспособления замок открывают внутренним ключом. Но при этом на нем неизбежно остается царапина; при очень тщательном осмотре мы, однако, никаких следов не обнаружили. Есть еще вариант: можно открыть замок с помощью иглы, проволоки, ниток и пинцета. Но при этом под дверью обязательно должна быть щель. Дверь комнаты Муракоси настолько плотно примыкает к возвышающемуся порожку, что если даже нитка в щель пройдет, то ни проволока, ни тем более пинцет пройти не могут. Отсюда мы делаем вывод: преступник проник в помещение не через дверь.
— В литературе описываются и другие варианты, — весело засмеялся Огавара. — Можно элементарно снять дверь с петель и потом поставить на место. Правда, не много найдется идиотов, способных действовать подобным образом.
— Детектив, однако, должен проверить все варианты. Безусловно, я осмотрел дверные петли, болты и убедился, что последнее время отверткой к ним не прикасались.
— Значит, остаются окна, — заключил Огавара.
Акэти не сразу отреагировал на эти слова. Попыхивая сигаретой, он какое-то время смотрел на собеседника, а тот, улыбаясь, присматривался к нему. Так продолжалось секунд десять или двадцать. Такэхико почувствовал необычность атмосферы. Наконец Акэти продолжил:
— Я тщательно осмотрел помещение и пришел к выводу, что, кроме как через окно, в помещение проникнуть невозможно. Так что ход ваших рассуждений верен. В комнате Муракоси три окна — два на одной стене и одно на другой. Окна с двойными рамами. Каждая рама приоткрывается, но щель между ними недостаточна, чтоб в нее мог пролезть человек. Внимательнейшим образом я осмотрел каждое окно. Прежде всего, ни одно из них не было сломано. Далее, не увидел следов того, что рамы выставляли, а потом вправляли, — вся шпаклевка невредима. Но кое-что все же удалось обнаружить. В правом нижнем углу окна на северной стене я заметил малюсенькую щель.
Акэти попросил Такэхико принести карандаш и бумагу. Затем очень ловко набросал схему.
— Можно предположить следующее. Преступник проник в комнату самым обычным образом — через дверь. Затем сам закрыл ее изнутри и уж потом, сделав свое черное дело, выбрался через окно. Изнутри окно можно открыть полностью и без труда вылезти через него. Проблема в том, как потом закрыть окно с улицы. Вот тут и пригодилась та малюсенькая щель, о которой я говорил. Вот на схеме я условно изобразил окно, это задвижки… — Акэти очень подробно показал, как с помощью проволоки, просунутой в щель, можно снаружи захлопнуть окно.
Все головы склонились над схемой. Воцарилась тишина, которую нарушало лишь взволнованное дыхание маркиза.
Первым заговорил Такэхико:
— А почему вы думаете, что преступник обязательно орудовал проволокой? Могла быть и обычная леска.
— Потому, что окно было закрыто с помощью медной проволоки. Почему я заявляю это с уверенностью? Да потому, что край задвижки был немножко стерт и поблескивал. Я соскреб с этого края металл, провели экспертизу и обнаружили в нем частицы меди.
— Я читал когда-то, что в схожей ситуации преступник специально стрелял в окно, чтобы воспользоваться затем появившимся отверстием. Правда, выстрел мог служить еще и отвлекающим маневром.
— Поражен вашей эрудицией, маркиз. Потому и излагал вам так долго свои соображения, что, хотя вы и не профессионал, я вижу в вас компетентного советчика. Если в моем рассказе есть изъяны или же у вас возникли собственные соображения, будьте любезны, выскажитесь.
— Что вы, что вы! — замахал руками Огавара. — Какой из меня советчик… Когда я читаю литературу, я имею все необходимые данные, чтобы проанализировать ту или иную ситуацию и сделать выводы. В
