раны, темневшей на груди, сочилась, стекая по белой коже, алая кровь.
Увы! Револьвер оказался отнюдь не игрушкой...
Мы молчали, застыв в каком-то странном оцепенении. Кошмарное повествование завершилось достойным образом. Все произошло в считанные секунды, но нам показалось, что миновала целая вечность.
«Невероятно.,. — подумал я. — Впрочем, если вдуматься, это вполне в духе Т.: он ведь и собирался довести свой чудовищный счет до сотни... Выбрав для этого самое подходящее место — нашу Красную комнату! И как всегда, все сделал чужими руками... Да, Т. остался верен себе до конца: ни один суд не сможет теперь предъявить обвинение официантке — ведь мы, шестеро, были свидетели...»
Остальные видимо были погружены в те же невеселые размышления. В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь рыданиями официантки, лежавшей на полу. В призрачном свете свечей вся эта сцена выглядела достаточно нереально.
Неожиданно к рыданиям девушки примешался какой-то посторонний, странный звук, похожий на сдерживаемое хихиканье. Я приподнялся. От ужаса у меня волосы зашевелились на голове.
— Ну, что же вы, господа, — проговорил «покойник». Борясь с новым приступом смеха, Т. не выдержал и расхохотался открыто: — Неужто до вас еще не дошло?!
Распростертая на полу официантка тоже встала, буквально изнемогая от смеха.
Мы просто онемели от изумления. А Т. протянул нам на ладони какой-то круглый мешочек.
— Взгляните. Это вот «пуля», сделана она из бычьего пузыря. Я начинил ее красными чернилами. При ударе оболочка лопнула, и чернила вытекли. Стопроцентная липа! Такая же липа, как и все мои россказни. Спектакль удался на славу. Вы изнывали от скуки — и мне захотелось развлечь вас. Рад, что это удалось.
Т. умолк, и официантка, его подручная, все время подыгрывавшая ему, неожиданно щелкнула выключателем. Вспыхнул ослепительно яркий электрический свет, выхватив из полумрака наши растерянные лица и фантастическое убранство комнаты. Внезапно — словно фокусник сдернул «волшебное» покрывало — я увидел все уродство и фальшь окружающего: этих алых портьер, ковра, бархатных кресел, серебряного подсвечника, всей этой претензии на многозначительность... Выглядели они убого и жалко. И даже намека на тайну не осталось во всей нашей Красной комнате...