казались осязаемыми, но лицо повелителя скрывала тень. Можно было встретиться с изображенным на портрете и узнать его только по ауре властности и силы, искусно отраженных талантливым художником.
Трое истребителей, очевидно, уже освоились в своем 'новом доме'. Все успели сбросить полетные доспехи; седоголовый коренастый Ал Дэрк колдовал у пищевого автомата, намереваясь выудить из него что-то экстраординарное, юный Эр-Ли, сереброкожий, как и все спаарти, с любопытством ждал результатов кулинарного эксперимента. Ллеаа вольготно раскинулась на койке. Ни солдатское белье, ни плащ из густых малиново-красных волос не скрывали ее великолепных форм, но присутствие троих мужчин ничуть не смущало пилотессу. Впрочем, однополую расу лейри, к которой она принадлежала, природа вообще забыла одарить смущением, да и затруднительно было бы обыкновенному мужчине попытаться поухаживать за красоткой, раза в полтора выше и плечистее.
Прислонившись к полуоткрытой двери, Эвинд с полсотой наблюдал эту идиллию.
– Шикарный у нас 'карантин', парни, – насмешливо сказал он.
Трое пилотов вскинули головы, услышав голос вожака. Эр-Ли вскочил на ноги, готовый чуть ли не отдать честь, Ллеаа кивнула, Дэрк с улыбкой взмахнул рукой.
– Мой секунд-лейтенант! – приветствовал он Эвинда. – Мы тут собрались поужинать, присоединяйся.
Ллеаа устремила на командира пристальный взгляд своих овальных темно-вишневых глаз.
– Новости?.. – лаконично пропела она.
Эвинд отлепился наконец от двери и, подойдя к столу, уселся на вросший в пол табурет. Эр-Ли немного смущенно повел плечами.
– Мебель только готовая, – словно оправдываясь, сказал он. – Пока что команды об изменениях не проходят ни с голоса, ни с терминала – наши параметры почему-то еще не ввели в память корабля.
– И не введут, – оборвал секунд-лейтенант. – Мы все еще под подозрением. Спасибо, хоть катера согласились отремонтировать, но и к ним доступ нам запрещен.
– Похоже, нам так и не слетать к Зеленой Звезде… – Эр-Ли едва слышно вздохнул – он еще ни разу не бывал в системе Зианд, но наслушался бесчисленных рассказов об ее удовольствиях. Он чуть помолчал, затем проговорил вполголоса, будто успокаивая самого себя: – Ничего, в другой раз повезет.
Дэрк и Ллеаа молчали. Они уже сообразили, чго простым лишением развлечений их 'приключения' не сончатся.
– Что, проверка еще не закончилась? – недоуменно переспросил Дэрк. – Ведь получить с Кризи подтверждение на коды наших идентификаторов – дело каких-то сотых 'гала'!
– Да, если только это подтверждение запросить.
– Они что, не успели связаться с Кризи до того, как уйти в подпространство?!
– Нет, и даже не собирались! – Эвинд так сжал в кулаке пластиковый стакан, что ярко-красный сок брызнул из него в разные стороны, запятнав белую столешницу и пористый, как губка, пол, – Этот долбаный коммодор еще никому не докладывал о том, что принял нас на борт. И не доложит, пока не сочтет нужным.
И он в трех словах пересказал свою беседу с Глессом Грамеаном.
Все четверо переглянулись.
– Вот и началось, – Дэрк сморщил коричневое от космического загара лицо.
Эр-Ли неуверенно пожал серебристыми плечами:
– Это коммодор. Он лучше нас разбирается в обстановке… Право решать остается за ним.
– В Глубокий Космос его с этим правом! – огрызнулся старый пират.
Неторопливо поднявшись со своего места, Ллеаа подошла к пищераздатчику, вынула из него тарелки со стряпней Дэрка и поставила перед каждым из мужчин.
– У-у-страивайтесьу-у-добнее, парни, – со своим тягучим лейрианским акцентом вымолвила она. – Мы будем то-о-рчать здесь о-о-чень до-о-лго.
Эвинд тщетно пытался заснуть: стоило сомкнуть веки, и перевозбужденный сканированием мозг разражался смутными тревожными образами – из глубин сознания всплывал клубок спутанных темных воспоминаний.
Рааны как раса были известны давно. Еще в эпоху разобщенного космоса исследователи побывали на их родной планете и описали ящероподобных прямоходяших рептилий, живущих в подобии термитников в горячих серных болотах. Прошло совсем немного времени, и рааны не только вышли в космос, но и стали бичом всех прочих разумных рас.
В каждом мире, где появлялись незваные гости, они выказывали удивительную неспособность уживаться с любой другой расой. Сначала пришельцы вели себя довольно мирно, но трюмы их бесформенных кораблей извергали все новых и новых тварей, в поисках пищи они были подобны саранче; с ними еще пытались как-то договориться, но рааны, казалось, не понимали, чего от них хотят, и упрямо рвались на чужие территории. Споры перерастали в вооруженные стычки, агрессия влекла за собой агрессию: рааны захватывали сопротивлявшиеся планеты, а рассказы об участи плененных жителей вызывали отвращение, гнев и ужас. Настал день, когда мелкие конфликты и локальные столкновения в рамках отдельных миров превратились в тотальную космическую бойню.
Империя и Двенадцать Созвездий были главным противником раан, объединившим вокруг себя множество союзников. Когда они вступили в войну, мощь их оружия заставила раан нести тяжелые потери. Но с каждым годом боевое искусство рептилий все росло, в своих поражениях эти существа черпали силу, изучали обычаи и привычки своих врагов, чтобы впоследствии использовать их слабости и вновь перейти в наступление.
Жители Теллары, родной планеты Эвинда, никогда не стремились стать частью крупных межзвездных союзов. Независимость была у телларийцев в крови, им было довольно своей земли, и они гордились этим. До Раанской войны Империя и Двенадцать Созвездий – Большой сосед Теллары – вновь и вновь предлагали Телларе свой протекторат, планета век за веком отвергала эти притязания… Пока после чудом отбитой раанской атаки телларийцы не поняли, что одним им не выстоять против неслыханной прежде угрозы. Комиссар Императора в последний раз предложил правительствам Теллары войти в оборонительный союз, получить новые технологии и быть полностью защищенными от возможных вражеских атак, и те пошли на это, хотя цена помощи жгла гордые прежде сердца: Теллара должна была признать жителей своей планеты подданными Империи и Двенадцати Созвездий и ежегодно отправлять часть молодежи на службу в космический флот Императора. К семнадцати годам Шад Эвинд пополнил собой число рекрутов. И только в имперских казармах ему открылись истинные масштабы надвигавшейся со всех сторон мощи Владычества Раан. Вот уже много десятилетий все технические, военные и инженерные достижения имперцев не могли помочь им одержать решительную победу над своим врагом. Очевидно было, что Великий Дом – таков был официальный титул Императора медленно, но верно проигрывает войну.
– Мы проигрываем эту войну, – раздался голос Дэрка где-то совсем рядом.
Эвинд открыл глаза и сел на постели. Голова была тяжелой, все тело ныло от не умевшей приспособиться к нему жесткой постели.
Дэрк и Эр-Ли со стаканами в руках сидели в откидных креслах у стола с остатками трапезы, Ллеаа висела в поле тренажера, истязая упражнениями свою нечеловечески прекрасную могучую плоть. Видно, попытки пилотов заснуть были ничуть не более успешны, чем у самого Эвинда.
– Говорю тебе, малыш, – упрямо повторил Дэрк, – или в ближайший галагод-полтора Империя сыщет какую-нибудь хитрую штуку, чтобы остановить крокодилов раз и навсегда, или мы все окажемся в глубокой дыре.
Эр-Ли с красноречивым выражением повел глазами по сторонам.
– Плевать! – отрезал разгоряченный Дэрк. – Пусть слушают! Могут хоть под трибунал отдавать, испугался я, как же! Мы, истребители, и так вроде штрафников-смертников…
– Что-о еще ска-а-жешь? – пропел коммуникатор Ллеаа.
Лейри, чей язык состоял почти из одних гласных, было не под силу овладеть имперским базовым, хотя понимали они его прекрасно, и большинству рослых красавиц одновременно с код-идентификатором вживляли в тело крошечные приборы-переводчики.
Дэрк хмыкнул и передернул плечами:
