Двум смертям не бывать

Я замолчала, потому что он замотал головой. От собственных тяжелых воспоминаний у него увлажнились ладони. Сжав мои руки, он изобразил улыбку.

— Я родился в штате Нью-Йорк, — сообщил он. — Прямо рядом с Буффало. Там прожил до шести лет в старом белом фермерском доме, где был настоящий амбар и за домом — пруд. Как-то в январе мы с братьями там катались на коньках, и я провалился под лед. Пробыл там пятнадцать минут, пока меня не выудили пожарные.

— И ты… ты утонул?

— Ага.

Он постарался, чтобы это прозвучал небрежно, а то вдруг я начну ахать по поводу такого ужаса. Как будто я на это способна после того, что пережила сама.

— Это было… больно?

Он пожал плечами:..

— Я не помню. Врачи говорят, что с детьми такое бывает, если событие слишком тяжелое. Думаю, и сейчас было бы невыносимо вспоминать. Но потом… — Он наклонился вперед, охваченный горячкой рассказа и видя, что я слушаю. — Это было, как в церкви рассказывают, Люсиль. Был свет, а потом меня там ждал дедушка, и мой пес Сплинтер. Это было… — глаза у него сияли такой радостью, что я не могла не улыбнуться, — просто сказочно.

— А когда ты вернулся…

— Оказалось, что я чую вампиров и других тварей, что водились в лесу к востоку от дома. Вот из-за этого, а также из страха меня потерять, мои родители решили переехать на новое место, где льда не будет. — Он обвел рукой будто весь штат. — И вот я здесь.

Я кивнула. Шея потрескивала под тяжестью этой новой информации. Мне хотелось засыпать его вопросами, потому что Коул был первым встреченным моей породы. Но он меня опередил:

— Так зачем ты позволила ему себя кусать? — спросил он.

Моя рука взлетела к наклейке, как притянутая магнитом.

— А это не твое дело.

Он сперва выдул оранжевый пузырь жвачки, лопнул его и только потом ответил:

— Не мое. Но это цена, которую я запрашиваю за свою помощь.

Я уставилась на него, рисуя про себя его новый портрет, согласованный с тем, что я уже видела.

— Это очень личное.

— Я знаю. — Коул опустил глаза к своим переплетенным пальцам — с некоторым чувством вины, быть может, но не таким сильным, чтобы оно заставило его отступить. Знаешь что? Ты дашь мне честный ответ, и я тебе расскажу правду, почему я работаю на Аманду Ассан.

Вдруг у меня возникло ощущение, что это моя ставка в покере по крупной. Я присмотрелась к Коулу, пытаясь понять его намерения — но на его лице, хотя и куда более выразительном, чем у Вайля, нельзя было прочесть ничего. У него флешь-рояль или пара двоек?

— Ладно, Коул, — сказала я, — согласна на сделку. Но если я в ней останусь без штанов, я твои с тебя сдеру.

— Вполне справедливо, — согласился он, стараясь не показывать своего торжества. — Так зачем ты это сделала?

Наверное, я могла бы изложить ему линию партии, и он бы поверил. Я могла бы убедить его тем аргументом, который убедил Вайля. Но меня редко просят сказать правду, и если просят, я ее говорю.

— С одной стороны, я хотела узнать, каково это. С другой стороны, мне хотелось сыграть спасительницу: знать, что без меня Вайль потеряет больше, чем жизнь. Понимаешь, он бы утратил ориентиры, которые держат его по нашу сторону стены, потому что нет более демонического создания, чем оголодавший вампир. А с третьей стороны… — ой, неловко мне это говорить, — … просто хотела близости, соединения с кем-нибудь. Я ж сказала, уже давно не было.

Коул улыбнулся, поднес мои руки к губам.

— Если так, у меня еще может быть шанс.

Я закатила глаза.

— Ты можешь хоть иногда перестать?

Он сделал вид, что задумался над ответом.

— Очень редко. — Его улыбка говорила: «Вот такая я хулиганская морда». — Женщины — моя страсть, моя слабость и моя радость. А ты… — он снова поцеловал мне руки, — идеал женщины.

— Ты заставляешь меня выступать в роли жены проповедника с седыми буклями.

— Сохрани Бог!

Я отняла руки, надвинула чуть сползший Кирилай обратно.

— Я свою долю внесла. Теперь говори, почему ты работаешь на Аманду Ассан.

Я думала, что он помедлит, поменяет там местами солонку и перечницу, но он заговорил тут же:

— Я — частный сыщик. Моя специальность — преступления со сверхъестественной подоплекой. Брат Аманды Майкл погиб в Индии полгода назад. Он ездил туда с Ассаном. И она думает, что ее муж может быть в этом замешан.

— Только потому, что был там в это время? Или?..

— Не только. Ассан не выразил особых сожалений по поводу ее брата или сочувствия ей. Плюс к тому странные обстоятельства смерти, а объяснение Ассана показалось ей очень неубедительным.

— В чем именно?

— Майкл умер от единственной колотой раны в сердце. Оружие, согласно заключению коронера, — древний клинок неизвестного происхождения. Ассан коллекционирует холодное оружие. Кроме того, вокруг раны на коже были выжжены некоторые символы.

— Какого рода?

— Магические, насколько я понимаю. Но я не специалист, а мои источники не смогли их перевести. Я бы их тебе нарисовал, но… ага!

Он перехватил взгляд нашей официантки и поманил ее к нам. Она нашла для него авторучку и бумагу и оставила нас, когда мы сказали, что пока ничего больше не надо.

Рисуя символы, Коул сказал:

— Ассан был в Индии с докладом на конференции по реконструктивной хирургии. Он сказал, что Майкл, тоже пластический хирург, ушел куда-то во время заседания, и когда на следующее утро не вернулся, Ассан об этом сообщил.

— Что-то долго он ждал.

— Ага. И заседание, с которого Майкл ушел, было как раз то, которое он обсуждал с Амандой. Он ей говорил, что ради него только и поехал.

М-да, темная история. Как погреб. А Коул продолжал:

— Самая изюминка: один бедняга, решивший, что ему нужна утренняя пробежка, на прошлой неделе нашел на берегу туловище. Вещественные доказательства обглодали акулы, но один друг из убойного отдела мне сообщил, что покойник был убит. Одним ударом клинка в сердце. А вокруг раны…

— Иероглифы, — договорила я. — Такие же?

— Ага.

— Интересно, что скажет о них Вайль. — Коул поморщился, я сделала вид, что не заметила, рассматривая рисунок. И тут до меня дошло, что Вайля нет куда дольше, чем должно бы длиться даже такое дипломатическое отсутствие. — Где он?

Я вгляделась в полумрак зала. Вдруг у меня волосы на шее зашевелились под рябью силы, долетевшей с другого конца помещения.

— Ты чувствуешь? — спросила я Коула.

Он кивнул. Вид у него был мрачный и слегка потрясенный.

Я выбралась из-за стола, кажется, извинилась, не помню. Сила меня звала с такой тягой, какой я никогда не испытывала. Она исходила с противоположного конца ресторана — туда я и направилась. Коул шел по пятам, не отставая.

— Вайль? — позвала я шепотом. — Вайль, ты где?