нравится рыбе. Тогда я начал нарочно топать ногами, прыгать и танцевать как безумный, чтобы хорошенько помучить её.
Рыба завопила от боли и высунула из воды свою огромную морду.
Скоро её заметили с итальянского корабля, проходившего мимо.
Этого-то я и хотел! Моряки убили её гарпуном, а потом втащили к себе на палубу и стали советоваться, как лучше всего им разрубить необыкновенную рыбину.
Я сидел внутри и, признаться, дрожал от страха: я боялся, как бы эти люди не разрубили и меня вместе с рыбой.
Как было бы ужасно!
Но, к счастью, их топоры не задели меня. Едва только блеснул первый свет, я стал кричать громким голосом на чистейшем итальянском языке (о, я знаю итальянский язык превосходно!), что я рад видеть этих добрых людей, которые освободили меня из моей душной темницы.
Услышав человеческий голос из рыбьего брюха, матросы застыли от ужаса.
Их изумление возросло ещё больше, когда из рыбьей пасти выскочил я и приветствовал их любезным поклоном.
МОИ ЧУДЕСНЫЕ СЛУГИ
Спасший меня корабль направлялся в столицу Турции.
Итальянцы, среди которых я теперь очутился, сразу увидели, что я человек замечательный, и предложили мне остаться на корабле вместе с ними. Я согласился, и через неделю мы причалили к турецкому берегу.
Турецкий султан, узнав о моём прибытии, конечно, пригласил меня обедать. Он встретил меня на пороге своего дворца и сказал:
– Я счастлив, мой милый Мюнхаузен, что могу приветствовать вас в своей древней столице. Надеюсь, вы в добром здоровье? Я знаю все ваши великие подвиги, и мне хотелось бы поручить вам одно трудное дело, с которым не справится никто, кроме вас, потому что вы самый умный и находчивый человек на земле. Могли бы вы немедленно поехать в Египет?
– С радостью! – отозвался я. – Я так люблю путешествовать, что готов хоть сейчас на край света!
Султану мой ответ очень понравился, и он возложил на меня поручение, которое на веки веков должно остаться тайною для всех, и потому я не могу рассказать, в чём оно заключалось. Да, да, султан доверил мне великую тайну, так как он знал, что я самый надёжный человек во всём свете. Я поклонился и немедленно тронулся в путь.
Едва я отъехал от турецкой столицы, как мне попался навстречу маленький человек, бежавший с необыкновенной быстротой. К каждой его ноге была привязана тяжёлая гиря, и всё же он летел как стрела.
– Куда ты? – спросил я его. – И зачем ты привязал к ногам эти гири? Ведь они мешают бежать!
– Три минуты назад я был в Вене, – отвечал на бегу человечек, – а теперь иду в Константинополь поискать себе какой-нибудь работы. Гири же повесил к ногам, чтобы не бежать слишком быстро, потому что торопиться мне некуда.
Очень понравился мне этот удивительный скороход, и я взял его к себе на службу. Он охотно последовал за мной.
На другой день у самой дороги заметили мы человека, который лежал ничком, приложив ухо к земле.
– Что ты тут делаешь? – спросил я его.
– Слушаю, как в поле растёт трава! – ответил он.
– И слышишь?
– Отлично слышу! Для меня это сущий пустяк!
– В таком случае поступай ко мне на службу, любезнейший. Твои чуткие уши могут пригодиться мне в дороге.
Он согласился, и мы отправились дальше.
Вскоре я увидел охотника, у которого в руках было ружьё.
– Послушай, – обратился я к нему. – В кого это ты стреляешь? Нигде не видно ни зверя, ни птицы.
– На крыше колокольни в Берлине сидел воробей, и я попал ему прямо в глаз.
Вы знаете, как я люблю охоту. Я обнял меткого стрелка и пригласил его к себе на службу. Он с радостью последовал за мной.
Проехав много стран и городов, мы приблизились к обширному лесу. Смотрим у дороги стоит человек огромнейшего роста и держит в руках верёвку, которую он накинул петлёю вокруг всего леса.
– Что это ты тащишь? – спросил я его.
– Да вот понадобилось дров нарубить, а топор у меня дома остался, – ответил он. – Я и хочу изловчиться, чтобы обойтись без топора.
Он дёрнул за верёвку, и огромные дубы, как тонкие былинки, взлетели в воздух и упали на землю.
Я, конечно, не пожалел денег и тотчас же пригласил этого силача к себе на службу.
Когда мы приехали в Египет, поднялась такая страшная буря, что все наши кареты и лошади кувырком понеслись по дороге.
Вдали мы увидели семь мельниц, крылья которых вертелись как бешеные. А на пригорке лежал человек и зажимал свою левую ноздрю пальцем. Увидев нас, он учтиво меня приветствовал, и буря в один миг прекратилась.
– Что ты тут делаешь? – спросил я.
– Верчу мельницы своего хозяина, – ответил он. – А чтобы они не сломались, я дую не слишком сильно: только из одной ноздри.
«Этот человек мне пригодится», – подумал я и предложил ему ехать со мною.
КИТАЙСКОЕ ВИНО
В Египте я скоро выполнил все поручения султана. Моя находчивость помогла мне и здесь. Через неделю я вместе со своими необыкновенными слугами вернулся в столицу Турции.
Султан был рад моему возвращению и очень хвалил меня за мои удачные действия в Египте.
– Вы умнее всех моих министров, милый Мюнхаузен! – сказал он, крепко пожимая мне руку. – Приходите ко мне сегодня обедать!
Обед был очень вкусный, – но увы! – на столе не оказалось вина, потому что туркам по закону запрещено пить вино. Я был весьма огорчён, и султан, чтобы утешить меня, повёл меня после обеда в свой кабинет, открыл потайной шкаф и вынул оттуда бутылочку.
– Такого превосходного вина вы не пробовали во всю свою жизнь, мой милый Мюнхаузен! – сказал он, наливая мне полный стакан.
Вино действительно было хорошее. Но я после первого же глотка заявил, что в Китае у китайского богдыхана Фу Чана вино ещё почище этого.
– Мой милый Мюнхаузен! – воскликнул султан. – Я привык верить каждому вашему слову, потому что вы самый правдивый человек на земле, но клянусь, что сейчас вы говорите неправду: лучше этого вина не бывает!
– А я вам докажу, что бывает!
– Мюнхаузен, вы болтаете вздор!
– Нет, я говорю сущую правду и берусь ровно через час доставить вам из богдыханского погреба бутылку такого вина, в сравнении с которым ваше вино – жалкая кислятина.
– Мюнхаузен, вы забываетесь! Я всегда считал вас одним из правдивейших людей на земле, а теперь я вижу, что вы бессовестный лгун.
– Если так, я требую, чтобы вы убедились немедленно, правду ли я говорю!
