Петербургские хроники. Роман-дневник 1983-2010

диктора, который иронизирует, читая новости. Это конец! Дальше — чертополох в алтаре…» Или: «Это только бездарь страдает от геморроя, а талант всегда страдает от власти. Любой. Назовите мне гения, не пострадавшего от власти. Не назовете!» Режиссер позволяет в романе и такие суждения о нашем некогда доблестном КГБ: «Я тоже обратил внимание, какие они там все аккуратненькие. Поэтому и империю сдали так бездарно! Аккуратисты должны работать в аптеке, а не в тайной полиции… Променяли, подлецы, первородство державохранительства на чечевичную похлебку крышевания. Вы вспомните генерала Калугина! Государство, которое дозволяет человеку с такой рожей работать в органах, обречено!» Иногда ироничный режиссер приписывает свои суждения французскому поэту Сен-Жон Персу: «Суд — это такое место, где у закона можно купить столько справедливости, на сколько тебе хватит денег», «Искусство — это придуманная правда». И не столь важно, кто действительно это сказал — лауреат Нобелевской премии Сен-Жон Перс или Юрий Поляков устами своих героев.

Яркие запоминающиеся истории, которые рассказывают при работе над сценарием фильма соавторы, заставляют вспомнить «Декамерон», но написанный современным и удивительно живым языком. При этом Поляков неукоснительно выполняет правило: занимательность — вежливость писателя, и сюжет причудливо, но неуклонно движется в стенах старинной московской усадьбы, а куда он вынесет наших героев, до последней страницы — загадка.

Рекомендую найти и прочитать! Припомните вкус натурального молока.

28 января 2009 г.

В «Литературной газете» — моя колонка к 65-й годовщине окончательного снятия блокады. Написалась быстро. Повод дали плакаты военных лет, украсившие Невский.

Бессмертие Ленинграда

У каждого времени — свои символы мужества, свои герои. У нас, мальчишек, родившихся вскоре после войны, были Ленинград, выстоявший в блокаде, и его защитники. Мы знали имена летчиков, таранивших врага над родным городом, героев-артиллеристов, пехотинцев, военачальников, командовавших бойцами, знали имя Тани Савичевой, написавшей свой блокадный дневник. Мы многое знали, еще не догадываясь, что во многом знании много печали. ‹…› Сейчас, в годовщину 65-летия снятия блокады, в городе появились плакаты военных и послевоенных лет. Простые русские лица с весёлым задором смотрят на нас из того времени — в военных гимнастерках, рабочих спецовках, косынках, в руках мастерки, лопаты. И томные рекламные барышни рядом с ними — в мехах и бриллиантах — кажутся историческим недоразумением.

Иногда у меня возникает ощущение, что наши родители, прошедшие блокаду и войну, терявшие родных, близких, терявшие самое дорогое — своих детей, всё равно в послевоенные годы были счастливее нас, нынешних. Если, конечно, под счастьем понимать не станцию назначения, наподобие супермаркета с тридцатью сортами колбасы, а состояние души, где есть место и радости от заслуженной победы после немыслимых испытаний, и чувству гордости за свою страну, и чувству гордости за себя и свой народ. Они победили самого мощного, самого чудовищного врага, покорившего всю Европу, они отстояли свой город — Ленинград. Мы выстояли! Мы победили! Победу ленинградцев смело можно отнести к победам человеческого духа над материей. Самим фактом своего выживания в адских условиях блокадного кольца люди давали солдатам на всех фронтах Второй мировой пример тихого мужества и героизма.

Дух блокадного Ленинграда стоил сотни вражеских дивизий, он изумлял и воодушевлял. У меня в семейном архиве хранится несколько писем с фронта девятнадцатилетнего брата Льва, погибшего в октябре сорок третьего при форсировании Днепра. «Два города придают нам всем силы — это Сталинград и Ленинград. Вы ужас какие молодцы, мама!»

Две стопки книг на весах истории. В одной стопке — подвиг ленинградцев в блокаде. В другой — ленинградцы как жертвы блокады, ее мученики. Две чаши весов — два взгляда на произошедшее. Но нам ли, из нашего сытого настоящего, рассуждать, какая тяжелее, а какая легче?

Фантасмагорический роман и детская фантастическая повесть, которую мне заказал Детгиз, почти не двигаются. Ездил встречаться со школьниками в Выборгский район и присматривал героев, как это делают киношники. Разговаривал с шестиклассниками два урока: жаргон, что смотрят по телевизору, что читают, как знакомятся в Интернете, ходят ли на свидания, пишут ли записочки, что ценят, что знают из истории Петербурга и своих семей. Учительница присматривала за мной — а вдруг я педофил? Сейчас этих молодцев по два раза на дню показывают по телевизору.

На кухне сквозняк, в кабинете мусор — в нашей квартире меняют деревянные окна на металлопластиковые. Работают два парня, Антон и Андрей, идет пятый день работы. Шесть окон, включая окно в ванной комнате. Стоит 103 тысячи. Плюс шесть тысяч таджикам-дворникам за вынос мусора. Что еще пойдет в плюс, пока не знаем…

Окна вставили, но как заделывать оконные проемы в полтора кирпича толщиной, ребята плохо представляют. Стали вызванивать знакомого спасателя. Выяснилось, что у парней на двоих — сто рублей и пачка сигарет. Прикидывали, как поедут на метро домой. Чужая мать наплачется. Напоил их кофе с бутербродами, дал аванс. Говорят, что работать хотят, но хозяин платит мало, едва на жизнь хватает. Специальности никакой — сегодня на стройке, завтра на сборке мебели, потом в автосервисе колеса менять… Чужая мать наплачется, это точно. Про родных я и не говорю…

1 февраля 2009 г.

Повенчались с Ольгой в тихой церквушке Святой Равноапостольной Марии Магдалины, что на 2-й линии напротив нашего дома. Ее недавно восстановили. Венчал молодой отец Даниил. Свидетели — Евгений Шахович, Марина Качалова (жена Сергея Алешина). Батюшка сказал Ольге: если мы прожили двадцать восемь лет, то считается, что Господь одобряет наш брак. Но лучше повенчаться… И мы сделали это к взаимной радости и душевному спокойствию.

25 февраля 2009 г.

Вышло еще одно приложение «Невский проспект». И моя авторская колонка в том же № 8: «Кому пора менять профессию?».

Комментарии мне интереснее самой статьи.

Сергей Владимирович Адамович: Каралис пишет: «…Программы помощи пострадавшим от кризиса, о которых говорят министры, звучат красиво. Можно, например, уехать в Сибирь и начать жизнь заново. Переквалифицироваться из металлурга в лесоруба. Или построить дом в деревне и стать фермером». — Красивее некуда звучит! Я живу в Сибири! Смею Вас заверить, что лесорубы у нас не имеют работы, а фермеры помирают от голода.

Татьяна Яковлева: «Помню демобилизованного командира атомной подводной лодки, который в лихом девяносто шестом году, чтобы прокормить семью, продавал газонокосилки, произведенные в стране недавнего потенциального противника. Пытался улыбаться, как требовал хозяин магазина, а выйдя на перекур, катал желваки и вспоминал, как видел в перископ эту самую страну, вдоль берегов которой его ракетоносец нес боевое дежурство. Он не вернулся на флот и не стал старшим продавцом. Он повесился. На втором этаже строящегося бизнес-центра». Представляю ответ на форуме «ЛГ»: «Так им и надо, краснопузым коммунякам! Сразу их надо было развесить на фонарных столбах! Дроздовцы их просто мочили в дерьме, в сортирах!»

Только, пожалуйста, не примите мой гнев за мою точку зрения. Просто была потрясена статьей Дмитрия Каралиса. Спасибо!

Нина Васильевна Смирнова: Выводы слабоваты. Уважаемый автор правильно обрисовал хорошо известную всем картину состояния страны, но его выводы и рекомендации отдают анекдотом. Те, кто обокрал страну, добровольно отдадут власть? Власть, как известно, берут. Но есть ли созидательные силы в стране, которые смогли бы взять на себя ответственность за страну, как большевики в 1917-м? Страну растлевают сознательно последние 20 лет через ТВ. Еще немного, и она окончательно растечется, как лужа…