Внезапно затрубил рог и я, решив более не рисковать, закрыл крышку схрона.
Не помню, сколько прошло времени, но даже начав замерзать, я боялся вылезти наружу – воспоминания о Гасе и Тарросе были неприятными, и мне не хотелось попасть под горячую руку ни наёмникам, ни людям графа. Да и своим стрелкам тоже, так как план предусматривал, что после того, как я слезу с лошади, дружинники и Штырь открывают стрельбу из арбалетов по наёмникам, причём первыми они должны были убить Таросса и графа. После победы над наёмниками и тот и другой становились опасными свидетелями, захоти кто-нибудь разузнать о моём участии в данном предприятии.
Общий приказ же гласил: по возможности не оставлять в живых наёмников. Дружинники, отстрелявшись, прятались в таких же укрытиях, как и у меня, для перезарядки арбалетов. А на тот случай, если против них вышлют какие-нибудь отряды, на тропинках, ведущих к схронам моих дружинников, было увеличено количество ловушек.
В соответствии с моим планом дружинники должны были сделать всё, чтобы их не обнаружили и не связали их со мной. Если на них нападут, им следовало без боя отступить в лес, туда, где были расставлены ловушки и сделаны дополнительные схроны.
Внезапно над моей головой раздался хруст снега, крышка открылась, я поднял голову и увидел над собой смеющееся лицо Рона.
– Вылезайте ваше баронство, дело сделано даже лучше, чем мы планировали.
У меня с плеч прямо камень свалился, ухватившись за поданную руку нубийца, я практически взлетел вверх и встал на ноги. Кругом, куда не кинь взгляд, лежали мёртвые тела.
– Рассказывай, – сказал я Рону, идя к месту битвы.
Рон пригляделся ко мне.
– Эй, да у тебя кровь на голове и шее, тебя зацепило?
– Наёмник плетью ударил, – пробурчал я.
– Этот, с которым ты ехал?
– Ага, он, гнида.
– Ну хорошо, что первым умер.
– Ты про дело рассказывай, а не про меня, – перебил я нубийца.
– Я, конечно, знал, что ты, Макс можешь уболтать кого угодно, но так притворятся, чтобы тебе поверили наёмники – это выше всяких похвал, – улыбнулся мне Рон. – Ведь самое уязвимое место нашего плана было, если бы наёмники тебе не поверили, всё пошло бы прахом.
– Лучше не напоминай, через что мне пришлось пройти, – скривился я, – не знаю смог бы я повторить ещё раз такое.
– Кстати, а как ты заставил наёмников разбрасывать доски с гвоздями? – спросил Рон.
– Они их не разбрасывали, а поднимали, чтобы в графа забить – недоумённо ответил я.
Нубиец захохотал.
– А я-то всё удивлялся, почему они наклоняются к земле и что-то делают. Оказывается, они брали дощечки, а не клали. К счастью, граф был одержим своей идеей, и когда увидел, что наёмники действительно что-то делают на земле, он как с цепи сорвался и сразу бросился в драку.
– Не отвлекайся, по делу говори, всё получилось по плану? Граф и наёмники мертвы? Что с вассалами? – снова перебил я его.
– Да не переживай, говорю же, всё нормально, – похлопал мне по плечу нубиец, – Таросса убили первыми же выстрелами, графа чуть позже, когда завязалась драка. Когда прибыли вассалы, практически все солдаты графа были перебиты. Увидев, что граф мёртв, все как один кинулись убивать наёмников, из них никого не в живых осталось.
– Часть наёмников он отослал в замок, – вспомнил я.
– Как только все наёмники были убиты, дружинники отправились обратно по той дороге, по которой вы ехали. Думаю, что когда мы вернёмся в замок, наёмники будут уже мертвы, ведь с парнями Штырь.
– А что вассалы? – поинтересовался я.
– Они сначала расспрашивали меня, почему граф бросился в атаку на отряд, имевший численное превосходство, а потом, когда в мешках у наёмников обнаружили дощечки с гвоздями, сразу отстали. Так что теперь все свято уверены в том, что все гадости на твоей земле делали эти мерзавцы, а ты тут совершенно ни при чём, – заржал телохранитель.
– А где они все? – спросил я у него, когда мы подошли к куче трупов. Валявшиеся тела вызвали у меня тошноту, а когда я наступил на чьи-то кишки, то не выдержал и опустошил свой желудок.
– Привыкай, – усмехнулся Рон. – Убийство – это всегда кровь, мозги, куски тел и внутренности. Каждый настоящий воин должен испытывать отвращение к убийству, и не убивать, если в том нет необходимости.
– Я уже минут пять испытываю отвращение, – пожаловался я ему, – не очень приятно увидеть такое первый раз в жизни.
– Надеюсь, такое чувство останется у тебя на всю жизнь, и ты не станешь кровожадным подонком, которому в удовольствие лить кровь, – спокойно ответил Рон, кладя мне руку на плечо.
– И это говоришь мне ты, – удивился я, – тот у кого вся жизнь связана с убийством?
– Когда ты научишься сносно владеть копьём, тогда мы и поговорим с тобой о философии воинов- нубийцев, – загадочно ответил он, – думаю, у тебя на многое откроются глаза.
Я остановился и удивленно посмотрел на него, таких слова я как-то не ожидал.
– Вассалы и их слуги забрали своих погибших, тело графа, а также всех лошадей наёмников в качестве компенсации за свои потери, и поехали в его замок, – произнёс Рон. – Думаю, они будут очень удивлены, обнаружив, что он убит из арбалета.
– Нужно быстрее снять с этих всё ценное и доспехи, – показал я пальцем на трупы, – и похоронить в одной яме, подальше, в лесу. Придётся вырезать из тел болты и собрать те, что сможем найти на месте сражения. В общем нужно оставить как можно меньше следов по которым можно привязать наше участие в этой битве.
– Пожалуй, ты прав, – задумчиво ответил Рон. – Тогда нужно из деревни гнать сюда подводы, предварительно почистив дорогу от ловушек. Только времени это займёт многовато.
– Тогда сделаем так: я отправляюсь в деревню, чтобы пригнать подводы, а ты тем временем разденешь всех наёмников, вырежешь все болты и стащишь тела в кучу? – попытался увильнуть я от мерзкой операции. Раздевать мертвецов, да ещё и с учётом того, что не все из них были целыми, стало бы слишком серьёзным испытанием для моего желудка и нервов.
– Ага, сейчас, хочешь всю грязную работу мне оставить? – возмутился Рон. – Твой план, тебе и устранять последствия! Чтобы знал, что сражения – это не цветочки нюхать и не на коне гарцевать перед дамочками.
– Ну чего ты заладил, Рон, – устало ответил я, – я уже понял всё, не надо мне по пять раз повторять одно и тоже.
Нубиец искоса посмотрел на меня и сказал.
– Давай их раздевать, а Дарин сам догадается, что нам нужна помощь в захоронении, пришлёт людей. Уж кто-кто, а гном то лучше нас с тобой знает, что такое сражения.
Я вцепился в его слова.
– Рон, ты что-то знаешь о Дарине? Расскажи, пожалуйста, а то от него ничего не услышишь.
Нубиец задумался, но ответил.
– Не думаю, что это такая большая тайна, да и знаю я немного. Чтобы ты знал – Дарин, сын Дарта, известная в определённых кругах личность. Один из старейших гномьих боевых танов, он участвовал в Первой и Второй войне магов, возглавлял хирд своего Рода, Серебряных топоров.
После войны возглавлял посольство гномов в нашей столице. Был обвинён Паладинами в пособничестве Неназываемым и чуть было не попал на плаху. Только то, что барон Крон оттянул время казни, позволило королю гномов вызволить его из плена. Именно после этого инцидента отношения между Шамором и Подгорным престолом окончательно испортились, а гному пришлось удалить кисти рук, так как, когда его пытали, палач перестарался, и пальцы на руках у гнома начали отмирать.
Когда ему удалили кисти, он хотел покончить с собой, но барон не позволил ему это сделать и забрал к
