Прародина Русов

климатического оптимума дикая пшеница-однозернянка, очевидно, росла и в более северных районах, в частности, в Приазовье.

Рожь дикая (Seeale sylvestre) «в большом количестве появляется на залежах среди песков и как сорное в культурах на песках. Растет иногда густо, особенно на молодых залежах, создавая впечатление посевов». Причем распространена в Украине «обычно в Степи и южной части Лесостепи; очень редко в Полесье (в долине Днепра). В то же время культурная рожь, наоборот, «культивируется по всей Украине, но чаще в Полесье и Лесостепи» [359, с. 103–104].

Просо посевное широко культивируется в качестве пищевого и кормового растения, а также встречается в качестве заносного или одичавшего растения в посевах других культур, у дорог, в населенных пунктах, в т. ч. в Крыму, Причерноморье и на Среднем Днепре. При этом экземпляры, вполне сходные с диким сорным просом, могут возникать и вторично из посевного проса в результате обратных мутаций (подобно «фатуоидам» у овса) — т. е. подобно тому, как некоторые экземпляры культурного овса могут перерождаться в овсюг [360, с. 659]. Т. е. дикое просо широко распространено по всему югу Украины. И тем более это относится к овсу, дикий предок которого овсюг (fatua) и сейчас является злостным сорняком.

Итак, среди основных традиционных злаковых культур Украины здесь отсутствуют только дикие предки ячменя. Родина дикого ячменя — действительно Ближний Восток и юг Балканского полуострова. То же, по всей видимости, относится и к диким предкам домашних коз и овец. «Что касается овцы и козы, то их дикие предки в Северном Причерноморье отсутствовали. Этим, видимо, и можно объяснить отсутствие этих домашних видов в неолите Приазовья, Крыма, Днепровского Надпорожья, Южного Буга и Днестровско- Прутского района. …Видимо, их отсутствие указывает на самостоятельное развитие процесса одомашнивания животных на территории Северного Причерноморья» [264, с. 151].

Кроме того, следует учитывать, что пшеница — это не вид, а род с несколькими видами (способными давать гибриды между собой). Причем целый ряд видов культурной пшеницы представляют собой именно такие гибриды. Все они согласно современным представлениям происходят от скрещивания пшеницы- однозернянки с дикими злаками рода эгилопс Aegilops squarrosa и Aegilops speltoides. Причем сначала возникли т. н. пленчатые пшеницы с ломким колосом — полба-двузернянка и спельта [361, с. 126]. Некоторые виды эгилопса на юге Украины растут: A. cylindrica, A. triuncialis, A. biuncialis и A. ovata [359, с. 92]. Но вот тех самых двух видов здесь нет…

Вообще-то относительно трипольцев Л. Л. Зализняк в целом прав. У них в посевах четко преобладала полба-двузернянка, а также был широко распространен ячмень [138, с. 18–20]. Это — явные свидетельства балканско-ближневосточного влияния.

Находки пшеницы-однозернянки известны на территории Украины с эпохи раннего неолита (буго- днестровская культура). Она с самого начала встречается только в смеси с полбой-двузернянкой [362, с. 26].

Но все не так просто. Во-первых, «следов ячменя на поселениях буго-днестровской культуры обнаружить не удалось» [138, с. 12]. А это явно противоречит версии ближневосточного происхождения местных зерновых. Во-вторых, четких указаний на бесперспективность скрещиваний местных крымских эгилопсов с дикой однозернянкой мною не найдено. В частности, A. cylindrical имеет набор хромосом 2n = 14, совпадающий с однозернянкой, причем «известны спонтанные гибриды видов рода Triticum (пшеница) с видами близкого рода Aegilops» [360, с. 157, 170]. Вообще-то это дело ботаников — определить, не могла ли возникнуть полба-двузернянка от гибрида с крымским эгилопсом.

Но характерно, что в Крыму «у культурной и дикой однозернянок установлено большое количество разновидностей, что свидетельствует в пользу ее местного происхождения…Из 11 известных разновидностей этого вида 9 найдены в Крыму. Из них для 6 Крым является единственным местонахождением» [362, с. 23]. Что там говорил по этому поводу Н. И. Вавилов? — «Знание ареала целого вида мало говорит о центре формообразования…Области максимального наследственного разнообразия форм данного вида, включающие обыкновенно также ряд эндемичных форм и признаков, обыкновенно и будут центрами формообразования» [363, с. 42–43].

Еще момент: даже древнейшие зерна культурной однозернянки, найденные в керамике и обмазке буго-днестровской и раннетрипольской культур, близки к современной культурной однозернянке и четко отличаются от дикой однозернянки. Причем мелких удлиненных зерновок наподобие тех, что встречаются в неолите Малой Азии (Чатал-Гуюк), в Буго-Днестровском районе не найдено [362, с. 28–30]. Значит, эта пшеница до того, как она попала в посевы ранненеолитической буго-днестровской культуры, уже прошла через искусственную селекцию. И происходило это не в Малой Азии. Впрочем, не исключено, что на юге Балканского полуострова — в регионе, который, по нашему мнению, совершенно зря исключают из числа древнейших центров неолитической революции.

Однако в любом случае на сегодня можно допустить, что один из центров самостоятельной доместикации дикой пшеницы находился на юге Украины.

Относительно такого злака, как посевной овес, известно, что он с той же эпохи неолита встречался на полях Украины и Молдовы в качестве сорного растения [138, с. 8]. Но в культуру его ввели скорее всего в Центральной Европе (и у нас в Прикарпатье) приблизительно в I тыс. до н. э. [362, с. 148–149].

Рожь тоже была введена в культуру в Европе. Известна она и в трипольской культуре — как примесь в посевах пшеницы. На скифских поселениях Лесостепи, в частности, в бассейне Ворсклы уже в VI в. до н. э. рожь являлась основной культурой [138, с. 30–31]. «В Центральной Европе рожь прослеживается с эпохи неолита, а в первом тысячелетии нашей эры следы ее значительны. Однако на Балканах, а также в Передней Азии в археологических материалах ранних памятников рожь отсутствует» [362, с. 131, 133].

Очевидно, что ни культурная рожь, ни культурный овес не имеют отношения к пресловутому Ближнему (и тем более Дальнему) Востоку. Это — очевидное собственное достижение Европы. Нас они в данном случае интересуют скорее опосредованно — как пример того, что в поисках прародины важнейших культурных растений вовсе не обязательно заниматься «низкопоклонством перед Востоком». Это важно подчеркнуть, потому что далее переходим к самому важному и интересному. К просу.

П. М. Жуковский в своем капитальном труде «Культурные растения и их сородичи» уделил просу очень мало внимания (а об итальянском просе не упомянул вообще). Здесь он с большими колебаниями говорит о происхождении культурного проса:

«Некоторые ботаники считают, что культурное просо происходит из Юго-Восточной Азии, что вызывает сомнения потому, что просо по своей экологической природе — растение не муссонного климата. Правда, оно могло быть связано именно с сухим бездождным периодом в Индии. Рассуждать на эту тему затруднительно, так как все факты, которыми можно пользоваться, приводят пока к Китаю, как первичному очагу возделывания проса. Из хлебных злаков просо, вероятно, наиболее древняя пищевая культура Китая. Все наиболее древние памятники китайской культуры за 2700 лет до н. э. свидетельствуют об этом. Даже более молодые документы, относящиеся к эпохе Инь (XVI–XI вв. до н. э.), говорят о ведущем значении проса. Современное географическое размещение разновидностей проса также приурочено к Восточной Азии — к горным районам МНР, где обнаружено большое число его цветных разновидностей. Таким образом, из ботанической географии и древней истории можно видеть, что Китай и Монголия являются родиной культурного проса» [361, с. 205–206].

Ну, во-первых, если придерживаться такой логики насчет ботанической географии, то тогда, как мы уже отмечали выше, родиной культурной пшеницы-однозернянки следует безоговорочно признать Крым.

Но дело в том, что сам П. М. Жуковский в другом месте этой же книги пишет: «Теория первичного происхождения твердых пшениц из Эфиопии построена лишь на большом разновидностном составе их в этой стране. Но Эфиопия вообще никакого отношения к происхождению пшениц не имеет. В ботанике известно много примеров, когда вид, однообразный на своей родине, вступил в расцвет формообразования далеко за ее пределами» [361, с. 113]. Если это относится к пшенице, то должно относиться и к просу.

П. М. Жуковский отрицал происхождение проса из Индии на том справедливом основании, что «просо по своей экологической природе — растение не муссонного