— Лучше не надо, — и, хмыкнув, добавил: — С султаном будешь обниматься.
И мгновенно перевернул камень, представляя себе родную квартиру.
В глазах потемнело, и я ощутил, что меня затягивает в какую-то дыру…
Почувствовав под ногами твердую поверхность, я рискнул, наконец, открыть
глаза и осмотреться. Каменная мостовая, окружающие меня дома из кирпича с
соломенными крышами и люди, одетые в странную одежду (у мужчин я заметил
тяжеленные мечи на боку) мало напоминали мою квартиру.
Я находился в совершенно другом месте, более того, я подозревал, что и в
другом мире!
Да что за чертовщина со мною творится! Сначала гарем, теперь вот это! Ладно,
сейчас поверну кольцо и попробую еще раз. Я бросил взгляд на руку и онемел от
ужаса. Перстень отсутствовал! Где же он?! В полнейшем отчаянии я начал
оглядываться по сторонам, может, упал рядом??
— Какая красотка! — вдруг весело крикнул проходящий мимо меня парень. Я
обалдело проводил его взглядом. Он спятил?
— Эй, милашка, пойдем с нами! — предложил, обращаясь уже явно ко мне,
подвыпивший мужик, которого конвоировал куда-то его не менее поддатый друг. Что
за черт?!
Я внимательно посмотрел на себя и остолбенел от изумления, обнаружив у себя…
аппетитную девичью (!) грудь, кокетливо выглядывающую из корсажа!!! Так вот
откуда непонятный дискомфорт!
— Мама, — прошептал я, готовясь потерять сознание. От немедленного падения
меня удержала весьма странная мысль, что мостовая грязная, и я испачкаю платье.
Платье?! Да ведь я — в платье!! Я тоненько заскулил, и рванул к блестевшей
невдалеке водной глади.
Это оказалось небольшое озерцо. Добежал я с большим трудом, так как жутко
путался в длинном одеянии, и с центром тяжести дела обстояли хреново: выпирающая
грудь меня тянула вниз. Я рухнул на колени и уставился в воду.
Отражение продемонстрировало прехорошенькую мордашку с наивными голубыми
глазами, капризным ротиком и растрепанными светлыми волосами до плеч. Это был,
несомненно, я. Но такой, как если бы родился девушкой!
Я зажмурился. В голове шумело, думать я ни о чем не мог…
— Девка! С ума сошла! Подымайся немедленно, тебе ж ить ишшо детей рожать!
Простудишься! — Внезапно проскрипел рядом старческий голос.
Машинально я встал и медленно обернулся к говорившему. Это оказалась древняя
скрюченная бабка. Она с минуту рассматривала меня в упор, потом весело
хихикнула, обнажая пеньки желтых зубов, и пропыхтела:
— Надо же, какая редкость, мало того, что, ты, красавица, белокурая, так еще
и сама невинность! Удивительное дело, а я уж думала, в нашем городишке
девственницы перемерли за ненадобностью! Вернее, резво перешли в иное состояние…
До меня с трудом доходили ее слова, но слово «девственница» я уловил четко.
Но не успел задать напрашивающийся вопрос, как какой-то мужчина, судя по богатым
одеждам и надменному выражению лица, — аристократ, решил вмешаться:
— Старая карга, посмотри, ты напугала девушку! Она наверняка думает, что ты
спятила. — И обращаясь ко мне, он добавил: — Не бойся, Миери только выглядит
сумасшедшей. А так она местами вполне нормальная. Просто наделена необычными
способностями, одна из которых — определение невинности и непорочности у людей.
Наша колдунья видит несколько по-другому… А ты, умница, храни целомудрие до
свадьбы, это правильно! Девственницы нынче редкая категория невест.
— К-кто девственница, — заикаясь, переспросил я. — Я — девственница?!
Этого я не выдержал.
И зарыдал.
Мозг с ужасом понимал, что происходит что-то неправильное, страшное, но
прекратить истерику не мог — проклятые рефлексы женского тела брали верх!
— Девчонка, да… еще и … Девственница…, — всхлипывал я горько, размазывая
слезы по лицу. Почему-то именно последнее обстоятельство меня сильнее всего
удручало.
Вельможа очень удивленно проговорил:
— Первый раз вижу благородную девицу, которая бы так расстраивалась по
поводу своей невинности. Странная все-таки нынче молодежь пошла! Вот в мое время
все по-другому было!
— Милостивая госпожа! Почему вы плачете? Вас кто-то обидел? — внезапно
прогремел мощный голос. Икнув от неожиданности, я перестал реветь, словно
медведь, которому зад подпалили, и поднял голову. На меня сурово взирали синие
глаза воина, гордо восседавшего на шикарном вороном жеребце. Конец первой части.
