Самураи

Сближаясь с врагом, воин держал поводья обеими руками, а готовясь вступить в бой, он прицеплял их к кольцам или крючкам на грудной пластине панциря и далее контролировал своего коня коленями (а также наклоняя тело в нужном направлении).

Сближаясь с линией неприятельских войск, конный буси постоянно менял скорость и направление движения, из-за чего вражеским лучникам было крайне сложно в него попасть, в то время как сам он выпускал в них одну стрелу за другой. Наконец на близкой дистанции он пускал в ход свое копье или длинный меч, лавируя в толпе врагов, или вступал в индивидуальный поединок с другим конным воином. В такой схватке оба всадника перемещались почти так же, как если бы они оставались на ногах, максимально используя подвижность своих скакунов, четко координируя свои намерения и действия. При оптимальных условиях лошадь находились в таком тесном контакте с наездником, что действовала словно бы инстинктивно, абсолютно синхронно движениям своего хозяина, отступая (часто поворачиваясь на задних ногах), прежде чем атаковать, поднимаясь на дыбы, чтобы увеличить силу его удара, или бросаясь в гущу битвы, словно разъяренный дикий зверь. Этих животных можно было использовать даже ночью, для того чтобы бесшумно подкрасться к врагу, при этом уздечку обматывали тряпками, а на морду лошади надевали специальный мешок (баи). Кроме того, боевых коней специально обучали переправляться через реки и озера, которых достаточно в Японии. Технические приемы управления лошадью в воде разрабатывали и практиковали в специальных водоемах, которые обычно соседствовали со скаковыми дорожками, окружавшими резиденции основных военных кланов.

Военная верховая езда оказала заметное влияние на будзюцу не только потому, что она сама по себе являлась военной специализацией, а в силу ее стратегической связи со всеми остальными боевыми искусствами. Стрельба из лука, фехтование на копьях, фехтование на мечах и технические приемы невооруженных специализаций — все они испытывали ее прямое влияние как с точки зрения всадника, сражающегося с другим конным воином, так и с точки зрения всадника, сражающегося с пехотинцами. На самом деле всадники использовали методы будзюцу особыми способами, которые были адаптированы для их более высокого положения на быстро перемещающемся боевом коне. Как уже отмечалось ранее, одним из самых развитых подвидов кюдзоцу, пользовавшихся огромной популярностью, была конная стрельба из лука. Разрабатывались также и специальные приемы обращения с копьем, предназначенные для более эффективного применения этого оружия из положения верхом как против другого всадника, так и против пехотинца, в то время как пешие воины использовали копья с крючьями, которыми они пытались стащить на землю конного рыцаря. И, наконец, в архивах и иллюстрированных свитках раннего феодального периода имеется множество свидетельств, указывающих на то, что лошадей буси тоже безжалостно атаковали копьями и стрелами, чтобы выбить из седла их наездников. Длинный меч (подати), как и тяжелый меч европейских средневековых рыцарей, также был специально адаптирован для конного фехтования и использовался в соответствии с точными техническими приемами кэндзюцу, как против равного по рангу верхового буси, так и против простых пеших солдат, толпившихся вокруг. Против конного воина буси порой применяли даже приемы из технического арсенала боевых систем без оружия, как, например, захват, основанный на движении сутэ-ми — то есть добровольном падении, выполненном таким образом, чтобы, используя вес своего тела, вытащить противника из седла.

В Японии конница перестала играть решающую роль на поле боя значительно раньше, чем в Европе. Еще в 1940 году польские кавалеристы бросались в атаку на бронетанковые войска вермахта. С другой стороны, в Японии в течение всей феодальной эпохи даже среди буси высших рангов использование лошадей было достаточно ограниченным в силу высокой стоимости их разведения и содержания. Кроме того, сам характер японского ландшафта, с его островами, болотами, рисовыми чеками, холмами и горными хребтами, не благоприятствовал использованию в бою конных воинов, как это было принято в Центральной Азии, Центральной и Восточной Европе и даже в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Более того, после 1600 года сравнительное спокойствие периода Токугава и отсутствие широкомасштабных боевых действий еще сильнее понизило боевое значение конных войск, и с той поры они исполняли исключительно церемониальные функции. Они продолжали представлять собой красочное зрелище во время праздничных шествий, и, кроме того, не утратили своей прежней популярности такие национальные развлечения, как конная охота и преследование собак в закрытых аренах. Всадники также обычно сопровождали официальные кортежи провинциальных правителей, когда те совершали свои регулярные визиты в Эдо, но количество лошадей, которое могли содержать отдельные правители, было строго ограничено режимом Токугава в интересах поддержания эффективного военного и политического контроля. К тому времени, когда Япония пошла в современную эпоху, благородные скакуны почти полностью исчезли.

Искусство плавания в доспехах

Для жителей островного государства, такого, как Япония, умение плавать, по сути, является естественной необходимостью — почти такой же естественной, как необходимость дышать. Даже сегодня японские рыбаки и ныряльщики (особенно женщины, которые ныряют за жемчугом) славятся на весь мир своим умением долгое время проводить под водой; но эти навыки в плавании не просто естественное качество, выработанное японцами в ответ на требования окружающей среды. Для буси плавание было искусством, которое можно (и часто приходилось) использовать в бою. В Японии поля сражений всегда разделяли ручьи, реки, озера, и многие важные сражения проходили возле морских проливов, отделяющих один остров от другого. Каждый из этих типов водных преград представлял собой отдельную проблему, с которой буси приходилось сталкиваться и к которой он, как воин, должен был заранее подготовиться. Его проблема усугублялась тем обстоятельством, что независимо от вида плавания ему всегда приходилось погружаться в воду, имея на себе полный комплект доспехов и тот набор оружия, который требовал его ранг.

Исторически буси всегда уделяли большое внимание морской обороне. Нашествие монголов в тринадцатом веке научало японских воинов не полагаться полностью на контратаки в прибрежной зоне после высадки противника, а стараться атаковать врага, пока он готовился к высадке или только пытается достичь берега. Как написал Бонар в 1887 году, согласно классическим текстам японцы строили около сорока шести типов морских судов — двадцать один для ловли рыбы в прибрежных водах и двадцать пять для плавания в открытом море. Среди судов последней категории были морские военные суда, отличавшиеся от коммерческих кораблей меньшими размерами и более обтекаемыми обводами. Они имели свои особые предназначения и перевозили отряды воинов в качестве вооруженного эскорта. Среди них мы находим оми-фунэ, предназначавшийся для императора; судзу-фунэ аристократов древнего кугё и роскошно украшенные суда (амэси-буна, годна буна) провинциальных правителей. Однако воины использовали суда особого типа, которые представляли собой необычайно маневренные боевые единицы. Самыми распространенным среди них были лодки типа кобая — судно без палубы или мостика, которое, в зависимости от своего размера, могло вмещать от пятнадцати человек (десять гребцов, один рулевой, четыре воина) до двадцати семи (двадцать гребцов, один рулевой, шесть воинов) или даже пятидесяти двух (двадцать восемь гребцов, один рулевой, шесть воинов).

Суда, вмещавшие более сорока гребцов, назывались сэки-бунэ, и в их конструкции уже присутствовали мостик и палуба. Экипаж этих больших кораблей часто насчитывал до ста тридцати человек (пятьдесят восемь гребцов, один рулевой, один капитан и пятьдесят три воина), а после прихода к власти Хидэёси стали строить суда, которые вмещали девяносто гребцов, трое рулевых, двух капитанов, восемьдесят шесть воинов, а иногда сто гребцов, трое рулевых, двух капитанов и сто воинов. Вооружение судов обоего типа было представлено традиционными «пиками, копьями, луками и стрелами» (Bonar, 115); после шестнадцатого века на борту у сэки-бунэ появилась одна большая пушка и мушкеты в количестве от двадцати до двадцати двух. Различия между кобая и сэки-бунэ определял набор тактических характеристик судов, необходимых в морском сражении: скорость, маневренность, концентрированная мощь. Первые два показателя увеличиваются по мере уменьшения размеров корабля, последний при этом пропорционально падает.