Самураи

подразумевают ограниченный телесный контакт, как, например, шлепки (цуппари), подножки (хатаки-коми), подсечки (кэтагури) и захваты ног (аси-тори), и те, которые влекут за собой расширенный или полный телесный контакт. Эта последняя группа включает на удивление большой арсенал всевозможных бросков и тех мощных приемов, которые позволяют за счет пожертвования собственной позиции вывести из равновесия противника (уттари). Однако по правилам сумо, чтобы уттари был признан успешным борцом, попытавшийся провести такой прием, не должен касаться мата своим телом раньше, чем это сделает противник.

Эти приемы, основанные на функциональных и динамических принципах исполнения общих для дзюдзюцу, дзюдо, айкидо и западных стилей борьбы (греко-римской и вольной), так же как и сумо, применяются следующим образом. Начиная из положения на корточках, сикири-но камаэ — пальцы ног находятся на специальных отметках, а вес тела перенесен на пятки — борцы перемещаются в низкую исходную стойку (сирики), в которой ноги и кулаки находятся на земле, и из этого положения пытаются провести различные приемы, используя все преимущества веса, силы, податливости и стратегического мышления. Динамическое разнообразие атак, контратак и защит в сумо превращает этот вид борьбы в непредсказуемое и захватывающее зрелище.

Воинственный дух ушедших эпох до сих пор присутствует в костюмах основных участников турниров по сумо, в личности оруженосца (татимоти), сопровождающего великого чемпиона, в водной церемонии (мидзу-сакадзуки), предшествующей схватке, и, наконец, в церемонии лука (юмитори-сики), которая закрывает турнир. Согласно описанию Бринкли, в начале 1900-х годов водная церемония проходила следующим образом:

«У основания каждой колонны сидит мастер, из-за возраста покинувший арену и теперь выступающий в роли учителя действующих борцов. Возле него стоит кувшин с водой и чашка. Перед схваткой борцы делают глоток воды из этого кувшина, в знак уважения к древнему обычаю воинов, которые накануне опасного мероприятия обменивались «чашкой с водой» (мидзу-сакадзуки), перед тем как проститься, возможно, навсегда» (Brinkley 1, 80–81).

Даже несмотря на изменения во внешнем оформлении турниров сумо, происходивших по мере того, как менялись времена и нравы, эта церемония сохранилась и по сей день, хотя в несколько модифицированной форме. Церемонию лука совершает борец в конце турнира. Он вращает вокруг себя длинный боевой лук, выполняя действия, которые традиция связывает с радостью победителя древней эпохи, получившего в награду драгоценное оружие из рук военного правителя. Имя Ода Нобунага, великого покровителя сумо, снова упоминается в этой связи.

Борьба всегда была наполнена духом и внешними атрибутами правящего воинского сословия. Совсем не удивительно, что при такой тесной связи церемониальной борьбы и боевой практики, религиозной ориентации в качестве мотивации и борьбы в качестве средства исполнения буси включил фундаментальные технические приемы последней в свою программу военной подготовки как основу для решения более утилитарных боевых задач (пусть даже менее зрелищную и нравственную). Была ли борьба тикара-курабэ тех древних времен и связанные с нею методы невооруженного единоборства включены в утилитарную сферу боевой практики через сумо или независимо — это проблема для историков. Однако существует немало свидетельств, указывающих на то, что оба вида борьбы имели очень тесную связь с буси и его тренировочной программой.

Боевые специализации невооруженного будзюцу

Шестнадцатый и семнадцатый века принято считать периодом расцвета будзюцу. На самом деле, архивы многих школ боевых искусств связывают появление своих школ с той беспокойной эпохой социальной борьбы, из которой Токугава вышли победителями. Однако существует общее согласие и в том, что многие технические приемы, которые стали частью различных программ обучения этих школ, могут быть значительно старше, появившись в течение веков беспрерывных гражданских войн, продолжавшихся с одиннадцатого по шестнадцатое столетие. По сравнению с этой эпохой период Токугава, с его строгим контролем и жестко установленным порядком, может показаться менее благоприятным временем для тех, кто был заинтересован в развитии невооруженного будзюцу. Однако данный период хорошо подходил для сбора и тщательной систематизации всех методов боевых единоборств без оружия, унаследованных из прошлого, — методов, которые в дальнейшем перерабатывались, совершенствовались или модифицировались в свете новых обстоятельств и в соответствии с требованиями времени, обычаев, законов и т. д.

_{Применение техники атэми (нанесение ударов) с помощью локтя в кэндзюцу}

Разумеется, даже в период Токугава происходили вооруженные столкновения, но они носили более ограниченный и индивидуальный характер. Постепенно некоторые новые методы боевых единоборств без оружия (многие из которых в действительности являлись модифицированными формами старых методов, другие были прямым ответом на новую реальность) заняли свое место в доктрине будзюцу. При рассмотрении этих методов невооруженных единоборств мы отметили присутствующий в них очевидный уклон в сторону применения технических приемов в чисто утилитарных целях. Очевидно, что такой подход в определенной степени отодвигает на второй план более представительное применение тех же самых приемов в формальном представлении поединка между двумя или более людьми. Таким образом, можно сделать вывод, что изначально существовала достаточно прочная связь между невооруженными и вооруженными методами будзюцу, рассмотренными ранее.

Такая связь сразу же становится понятной с исторической точки зрения, если вспомнить, что военные кланы феодальной эпохи среди многих других преимуществ имели возможность пользоваться услугами лучших учителей боевых искусств, а также в полной мере обладали тем, что необходимо иметь для успешного обучения любому искусству, — временем. Это же замечание в определенной степени справедливо и в отношении монашеских орденов военизированного характера, чьи архивы также содержат множество косвенных упоминаний тайных боевых методов, как с оружием, так и без. Независимые центры обучения, то есть связанные с одним или с несколькими военными кланами, почти полностью отсутствовали до эпохи Токугава. Они начали появляться все чаще и чаще в период относительного мира, последовавшего за приходом к власти Токугава. Кроме того, упадок многих обнищавших кланов, изобилие воинов, оставшихся без хозяина (ронин), а также быстрое развитие крупных коммерческих центров, которые часто нуждались в надежной защите своих интересов, — все это способствовало основанию частных школ вооруженного и невооруженного будзюцу, а также зарождению письменных традиций, которые пытались, в соответствии с японским обычаем, раствориться в харизматической ауре прошлого, связав себя, таким образом, с классическими традициями. Но как мы отмечали в части 1, традиции, с которыми они себя пытались связать, в действительности являлись традициями военного сословия, а оно, как известно, окончательно сформировалось лишь к концу двенадцатого века и в процессе борьбы за власть полностью отказалось от наследия страны Ямато, за исключение элементов, сохранившихся только по той причине, что буси нашли их полезными для себя.

С такими древними названиями, как гусоку (в двух его вариациях — ко-гусоку и тё-гусоку), кумиути (рё-кумиути), явара, вадзюцу, дзюдзюцу, айкидзюцу и т. д., мы приближаемся к боевым методам, которые принято называть невооруженными, поскольку они обычно появляются, хотя и в несколько измененной форме, вместе с другими традиционными методами невооруженных единоборств, которыми, как принято считать, занимались воины феодальной Японии. Но мы не можем сказать с какой-либо степенью достоверности, являлись ли они на самом деле невооруженными методами, в полном смысле этого слова,