— Да, это проблема. Я еще ее не решил.
— Когда решишь, дай мне знать. Но ты бы лучше поторопился, потому что завтра мы должны стать главным развлечением. Они выставят нас на арену, сражаться за жизнь.
— Как мы и ожидали.
Дверь опять распахнулась, и группа бесов в грязных белых халатах вкатила тележку, нагруженную мисками с сырым мясом.
— Вы должны хорошенько поесть перед тем, как завтра умрете. Рок хочет, чтобы вы умерли сильными.
Бесы воткнули лопатки в нарубленное мясо и поднесли их к пастям драконов.
— Ешьте, ешьте, ешьте, — распевали они жуткими голосами.
— Что это за мясо? — спросил Базил. Мясом их до этого не кормили, а давали только клубни и зерна.
— Ешьте, ешьте, ешьте, — кричали доведенные до бешенства бесы.
Базил взглянул на Несесситас.
— По вкусу напоминает свинину, но я слишком голодна, чтобы об этом задумываться. Базил повернулся к бесам.
— Что это за чертовщина? — взревел он.
— Человечина для драконов, человечина с арены, — кричали бесы. Один из них наклонился слишком близко, пока вопил.
Базил захлопнул челюсти у него на плече.
Тот запищал от боли и ужаса и в ярости ударил дракона по голове, намереваясь вышибить ему глаз или вообще что угодно, только бы расцепить зубы, погрузившиеся в его тело.
Базил отбросил беса, резко повернув шею вбок, и тот спланировал в ближайшую стену и соскользнул на пол камеры.
Бесы подбежали, подняли своего бесчувственного вожака и унесли из камеры.
— Ты им веришь? — спросила Несесситас.
— Да не знаю я, черт бы их всех побрал.
Они вслушивались в охваченную мраком тишину. Могло ли так случиться, что капитан и все остальные погибли? Неужели они, действительно, ели их мясо?
Мысль вызывала тошноту даже у них. А ведь драконы были такими созданиями, которые в бешенстве запросто пожирали людей, равно как и все остальное, что случайно попадалось им на глаза.
Время шло. Базил видел, как меркнет свет за окошком и наваливается вечерний сумрак. Хотел бы он знать, увидят ли они еще когда-нибудь солнце, или так и умрут в этой темной яме, затерянной в злодейском городе?
Чуть позже он заметил в окне какое-то неясное движение. Затем оно повторилось, и появился чей-то силуэт. Через мгновение в узкую щель просунулась человеческая нога. Еще через несколько секунд в окне были уже две ноги и часть торса; кто-то протискивался через окно в камеру. Нечто странно знакомое было в этих ногах, облаченных в грязные коричневые штанины.
— Прекрасно, кто бы ты ни был, — сказал Базил. — А теперь ты должен спуститься вниз, не сломав себе шею.
От окна до пола было около двадцати футов.
Однако владелец ног прыгать не стал, он слез по стене, цепляясь за трещины в камне.
Базил разинул пасть, а затем взревел:
— Глупый мальчишка! Как ты нас здесь нашел? Релкин подошел к своему дракону, а затем бросил взгляд на Несесситас.
— Я искал для леди кое-какие вещи. Она жива, хотя была ранена и потеряла много крови. Мы боимся, как бы леди не умерла. Но сейчас она укрыта в надежном месте, внизу под городом.
— А кто еще с тобой? Кто это мы? — поинтересовалась Несесситас.
— Лагдален из Тарчо, помощница леди.
— И больше никого? — Зеленая дракониха была явно разочарована.
— Нет, Несси, я не знаю, где Марко Вели. Боюсь, он был схвачен вместе с остальными.
— Что с нами случилось? Что это была за проклятая штуковина? — спросил Базил.
Релкин крепко обнял громадное толстокожее тело.
— Леди называла его Хого — это все, что я знаю.
— Дурачок, тебе не надо было сюда приходить.
— Я лез по стене и услышал драконьи голоса. Я сразу понял, что это вы.
— Расскажи мне все, что тебе известно, ты ведь был там, снаружи. И что такое Хого?
— Такая зверюга, созданная Роком, очень вредная тварь.
— Она так воняла, что мы все попадали.
— Да.
— Как же они делают таких странных созданий? Релкин пожал плечами.
— Каким-то чудовищным способом.
— Что там снаружи?
— Высокая стена. Вы сейчас в главной башне города на среднем этаже. Вокруг башни стена, за стеной — город; он очень большой и очень бедный. Я в нем был, там просто ужасно.
— Где все остальные? — прошипела Несесситас.
— Не знаю, у меня не было времени их искать. Я должен вернуться к леди.
— Что ж, тогда прощай паренек — завтра мы умрем. Релкин, пораженный, посмотрел на дракона.
— Откуда ты знаешь?
— Нам сказали, что завтра мы будем драться на арене.
Релкин с тревогой облизнул губы:
— Что-нибудь придумаем, не горюй. Леди нас не покинет.
Базил хмыкнул:
— Рад слышать — мне это поможет заснуть. Несесситас оскалилась в драконьей улыбке, улыбка была безрадостной. Но Релкин настаивал.
— Я говорю серьезно. — Голос его стал резким. — Мы их остановим, вот увидите. Будьте готовы к сигналу. Мне пора идти.
Он вскарабкался по стене, протиснулся в окно и исчез.
— Дурачок, — прорычал Базил.
Они с Несесситас мрачно переглянулись.
— По крайней мере, он жив, — ответила она.
Глава 49
Уже в третий раз принцессу Беситу приглашали на личную аудиенцию с Роком.
Подобные встречи проходили в специальном внутреннем помещении, расположенном над залом Рока, на самом верхнем этаже главной башни.
Бесита была польщена оказанным ей вниманием. Принцессе нравилось возбуждение от такой близости к власти. Там, в Марнери, с ней никто не обращался подобным образом, и отец ее, разумеется, тоже.
Комната для приемов была подобна драгоценной жемчужине: роскошно убранная небольшая ложа, обитая мехом и обставленная мебелью из слоновой кости. Один конец комнаты открывался в трубу, черная пустота которой во все время аудиенции была полностью занята массой Рока.
Ради такого случая пять служанок одели Беситу в прекрасный костюм из черного шелка с белой серебряной фурнитурой; голову принцессы увенчивал простой круглый шлем, тоже серебряный.
Бесита почувствовала себя какой-нибудь королевой варваров, увидев в зеркале свое отражение с расклешенными шелковыми панталонами и блестящими серебряными пряжками и застежками.
С тех пор, как она приехала в Туммуз Оргмеин, с ней действительно обращались как с королевой. Даже Трембоуд стал с ней вполне почтительным, низко кланялся и предлагал помощь, вместо того чтобы отдавать приказания. Он даже принимал приказания от нее!
Бесита находила все это весьма приятным. И поскольку тело ее словно родилось заново благодаря месяцам тяжелого путешествия, она чувствовала себя более бодрой, чем когда-либо за всю свою взрослую
