— Нож безжалостной богини? — недоуменно повторил Релкин.
Что это значит? С каких это пор Великая Мать стала отнимать жизнь?
— Да, — зашептала девушка. — Тебя принесут в жертву. Верховная жрица хочет сотворить великий магический обряд, и чтобы умилостивить богиню, надо сделать ритуальное жертвоприношение.
Лишь отчаянным усилием воли Релкину удалось сохранить спокойствие.
— У тебя есть ключ от моих цепей? — прошептал он.
— Пока нет, — ответила девушка. — Но теперь, когда я знаю номер твоей камеры, скорее всего, смогу его достать. Посмотрим.
Спичка погасла, и Миренсва зажгла новую.
— Ты только не шуми. Не привлекай к себе внимания.
— Подожди, — горячо зашептал Релкин. — Где я нахожусь? Зачем я им понадобился?
Миренсва наклонилась к юноше, и сейчас она показалась ему даже красивее, чем раньше.
— Это Остров Богини, посередине реки.
— Но почему именно я?
— В подобных делах всегда лучше проливать кровь чужеземцев. И девушка, которую принесут в жертву вместе с тобой, тоже из северных земель.
— Девушка из Аргоната?
— Да. Я ее сегодня видела, когда она мылась в молоке Великой Матери. Она необычайно, по-дикарски, прекрасна. Мне жаль ее. Но завтра, когда луна взойдет над горизонтом, они перережут ей горло и умоют ступени гс кровью. Если ты не убежишь, они смешают ее кровь и твою.
Страшная мысль закралась в голову Релкина.
— Эта девушка… Откуда они ее взяли? Миренсва пожала плечами:
— Точно не знаю. Кажется, нашли где-то в городе.
Лагдален! Это могла быть только она!
— Мы должны ее спасти, — с внезапной решимостью прошептал Релкин.
— Невозможно, — покачала головой Миренсва. — Я и так здорово рискую, чтобы вытащить тебя из этого подземелья. Спасти еще и эту девушку просто не в моих силах. К тому же она находится совсем в другой темнице — той, что под самим храмом.
— Ты только скажи, где ее держат, а уж все остальное предоставь мне.
— Глупец! Я могу помочь тебе лишь однажды. В благодарность за то, что ты для меня сделал. Ты проявил себя порядочным человеком, но если тебя снова поймают, я уже ничего не смогу для тебя сделать. Я и так ради тебя рискую жизнью.
— Да, конечно, я понимаю.
Но если девушкой из Аргоната действительно была Лагдален Тарчо, он не мог отступиться. Он должен был попытаться ее спасти.
Печально покачав головой, девушка задула спичку и выскользнула из камеры.
Мгновение спустя Релкин услышал, как за ней захлопнулась сперва одна дверь, потом другая. И снова наступила тишина.
Глава 29
Очнувшись, дракон первым делом почувствовал голод. Настоящий, невыносимый голод, от которого судорогой сводило челюсти. «Клянусь всеми старыми богами Драконьего дома, — думал дракон, — я уже много месяцев не хотел жрать так, как сейчас».
Но то, что он заметил в следующий миг, оказалось еще более неприятным. Он был связан. Причем веревки оказались весьма и весьма толстыми, скорее даже и не веревки вовсе, а канаты. Его руки были прикручены к телу. Ноги и хвост тоже.
Как он ни старался, веревки разорвать не удавалось. Он катался по полу, изгибался, но все без толку. Выгнув голову, он попытался дотянуться до веревок своими длинными острыми зубами, но обмотанный вокруг шеи канат тут же натянулся, крепко пережимая горло. Задыхаясь и кашляя, дракон вынужден был отказаться от своего намерения.
Ругаясь по-драконьему, Базил огляделся по сторонам. В помещении царил полумрак, но драконы видят в темноте намного лучше людей, и потому он разглядел широкие деревянные двери. Судя по запахам, это была конюшня, вымощенная широкими каменными плитами.
Базил громко заревел — кто знает, может, его похитители только и ждут его пробуждения, чтобы принести ему свежего хлеба, сыра, а быть может, и жареного барашка. Впрочем, сейчас даже армейская лапша с акхом, и та показалась бы подлинным блаженством.
На его пятый вопль двери открылись, и в конюшню вошли несколько мужчин с копьями в руках. За их спинами Базил увидел женщин в традиционных урдхских гарубах. Едой от них даже и не пахло.
Разъяренный дракон на верио потребовал принести ему пищи.
Одна из женщин, единственная, понимающая этот язык, тут же упала в обморок. Подобного она никак не ожидала. Нет, умом-то она все понимала, но легенды о разумных рептилиях Аргоната как-то не подготовили ее к тому, чтобы своими глазами увидеть живого говорящего дракона.
Всем было ясно, что дракону не освободиться, и тем не менее мужчины начали тыкать в него копьями. Казалось, они хотят лишний раз убедить себя, что хозяева положения именно они. Они тыкали и кричали. Их, как и прячущихся за их спинами жриц, здорово нервировала членораздельная речь, исходящая из пасти легендарного, громадного и страшного обликом зверя.
Как же Базилу хотелось сейчас владеть огненным даром своих прародителей!
Да будь на его месте старый Глебедза, он одним своим огненным выдохом превратил бы этих несносных людишек в кучку черного пепла. Но увы, современные потомки могучих драконов не имели ни соответствующих органов, ни масла для разжигания огня.
Ругаясь на все лады, Базил сообщил своим мучителям, что если уж они решили тыкать в него копьями, то почему бы им не прикончить его раз и навсегда. Все равно, мол, он без еды долго не протянет.
Одна из женщин что-то сказала, и мужчины оставили Базила в покое. Может, они все-таки принесут немного супа, или похлебки, или даже зерна, если у них больше ничего нет?
Женщины молча пошли к выходу. Ну тогда хотя бы зерно-то они могут ему дать?! Даже овес, которым кормят лошадей, и тот сгодится. Все что угодно.
Но они ушли, плотно притворив за собой двери, унеся с собой последнюю надежду Базила что-нибудь заполучить на обед. Он остался один, в темноте, связанный, как баран, уготованный попасть на вертел. И как только его угораздило сюда попасть? Где он находится? И кто его похитил? И что им от него надо?
Подумав, дракон решил, что его драконир или убит, или тоже взят в плен.
Хотя вопрос, зачем им мог понадобиться и мальчишка, окончательно поставил Базила в тупик. Если его похитители собирались приготовить дракона на ужин, вряд ли они захотели добавить к этому блюду еще и тощего мальчика. Нет, скорее всего, проломив Релкину голову, они оставили его в лесу.
Пока Хвостолом размышлял на эту тему, жизнь вокруг него шла полным ходом.
На громадной пирамиде богини, под которой и томился связанный дракон, готовились к великому магическому обряду. Он должен был начаться ночью, когда полная луна окажется в зените. Тысячи жриц, ремесленников и рабов трудились не покладая рук. Паромы, везущие избранных культа Гинго-Ла, богини смерти, один за другим приставали к пристани на северной оконечности острова. Эта ночь принесет с собой полное и окончательное уничтожение врагов, обосновавшихся в Дзу. Тогда весь мир узрит беспримерную славу могучей богини. Настало время ей воссиять на горизонте, в прах повергнув всех еретиков, поклоняющихся Эуросу.
В то же время на восточном берегу расположилась громадная армия сипхистов.
В захваченных ими пригородах не прекращались грабежи и разбой. Сипхистские солдаты, по большинству простые, одурманенные новым богом федды, в тотальном разрушении выражали свою вековую ненависть к богатым горожанам и их образу жизни.
Пока федды громили все подряд, инженеры сипхистской орды не теряли времени даром. На доброй дюжине площадок полным ходом шла постройка осадных машин. Ради необходимых для них бревен сипхисты просто-напросто разбирали окрестные дома.
С высоких стен Урдха за ними наблюдали легионеры Аргоната и солдаты оставшихся в городе частей императорской армии. Это были отборные полки урдхцев — единственные, которые еще могли по-
