Нечасто нам тут удается поразвлечься с ведьмой с Островов. Я и не подозревал, какими они могут быть красотками.
Осклабившись, мужчина-почесал у себя в паху. Потом отпустил Лагдален.
Секунду спустя он вышел из камеры, плотно закрыв за собой дверь.
Горячая вода вряд ли останется горячей надолго, и девушка сразу же принялась за работу. Сердце ее разрывалось на части, но она заставила себя действовать быстро, хотя и осторожно. Все, что могла, Лагдален сделала, и оставалось теперь только сидеть рядом с ведьмой и ждать, надеясь, что та останется в живых.
Измученная девушка задремала. Проснулась она, почувствовав на себе чей-то взгляд. Рибела пришла в себя.
— Девочка, — прошептала ведьма, — ты в порядке?
— Да, госпожа.
— Здесь можно говорить? — Голос Рибелы звучал хрипло.
— Думаю, что да. Мы одни. Это подземелье, по-моему, на два этажа под землей. Нас с вами разлучили, и меня сразу же посадили в эту камеру.
— Они причинили тебе вред?
— Нет, госпожа.
— Слава Матери всех нас. И спасибо тебе, девочка, за заботу. — Рибела приподняла свои забинтованные руки. — Похоже, ты многому научилась у Серой Ведьмы.
— Да, это так.
— Хорошо. Впрочем, потому я и выбрала тебя в помощницы. Теперь слушай внимательно. Если мы хотим предотвратить катастрофу, нам с тобой предстоит немало потрудиться.
— Да, госпожа.
— Пока я тут лежала, придумала план…
Лагдален наклонилась поближе, и ведьма быстро зашептала ей на ухо.
В то время как Королева Мышей шепталась с Лагдален, ее враги встретились еще кое с кем в маленькой камере, расположенной в сотне футов над камерой ведьмы.
Здесь с самого начала держали Императора. Обливаясь слезами, Бэнви Шогимиссар стучался в запертую дверь, но никто ему не отвечал. Под конец, оплакивая свою прежнюю жизнь, Фидафир Фидафиров прикорнул на узком матрасе, брошенном в углу.
Внезапно дверь в камеру распахнулась. Перед испуганным Императором предстал высокий человек, закутанный в черный плащ. Лицо его скрывалось под надви-нутым на самые глаза капюшоном. Бэнви вдруг стало холодно.
— Добро пожаловать, драгоценнейший Император. Добро пожаловать в храм Сипхиса, — проскрипел странный, нечеловеческий голос.
Из-под капюшона в дрожащего Бэнви впились глаза, больше напоминающие искры желтого пламени.
— Не мучайте меня. Пожалуйста, не мучайте меня.
— Ты боишься пыток?
— Я всего боюсь, господин.
— Ты знаешь, кто я такой?
— Нет, совсем не знаю. И я никому ничего не скажу. Только отпустите меня, пожалуйста. Мне очень жаль, я вовсе не хотел…
— Заткнись! — оборвал его черный человек. — Я Мезомастер Гог Зегозта.
Бэнви содрогнулся. Значит, этот ужас существовал на самом деле. Тетушка Харума была права, а жрецы, и Зиттила вместе с ними, нет. Но теперь было уже поздно. Слишком поздно.
— Что вы от меня хотите? — с трудом выдавил Бэнви.
— Сейчас ты вступишь в новую фазу своего существования. Вплоть до этого времени ты был бесполезным. Ты был лишним ярмом на шее у тех, о ком тебе полагалось заботиться. Фидафир плодородной земли. Это даже не смешно.
Мезомастер железными пальцами взял Бэнви за подбородок. Тот едва удержался от крика.
— Теперь, наконец, ты начнешь приносить пользу. Все свои оставшиеся дни ты проживешь как верный слуга Сипхиса.
Рассмеявшись, Мезомастер отпустил Бэнви. По его команде пара бесов быстро скрутила Бэнви руки за спиной и, подгоняя пинками, погнала перед собой вниз по мощенному каменными плитами проходу. Так они дошли до громадной двери. Ее охраняли два рослых воина со щитами и с обнаженными мечами в руках.
Покосившись на подвывающего Императора и на черную фигуру следующего за бесами Мезомастера, воины распахнули дверь. За ней оказался огромный зал, освещенный только горящим на алтаре пламенем. За алтарем мрак сгущался, словно там находилась громадная, бездонная яма. Бэнви почувствовал, что там кто-то есть. Волосы дыбом встали у него на голове. Он попытался отойти подальше, но бесы со смехом подтолкнули несчастного Фидафира к самому краю черного провала.
Удар кнута ожег Императору спину, другой распорол ему кожу на заду. Бэнви завизжал от боли.
— Тихо! — прикрикнул на него Мезомастер. — Ты в святом присутствии самого Сипхиса.
Из другой двери вышли двое мужчин в жреческих одеяниях. Взяв Бэнви под руки, они потащили его к алтарю.
— Нет! — вне себя от ужаса взвыл Император. Он упирался, как мог, но все было тщетно. Жрецы сбили его с ног и, подтащив к алтарю, швырнули на повисший над ямой камень. Снизу поднимался странный запах, словно от несвежей рыбы.
Мезомастер тоже поднялся на алтарь. Он произнес короткое заклинание, и во мраке ямы что-то зашевелилось. Оттуда медленно поднималось на свет нечто страшное, непостижимо огромное.
Громадная туша, больше, чем слон, больше, чем кит. Гигантский змей с десятью толстенными ногами и с четырьмя лапами, увенчанными клешнями и многочисленными когтями. Его тело, с ног до ужасной головы, покрывал пластинчатый хитиновый панцирь.
На Бэнви уставились два черных глаза, каждый размером с тарелку. Фидафир Фидафиров, Император Императоров в единый миг превратился в безвольную тряпку.
Все, чем он еще обладал, вытекло, словно кровь из перерезанных вен. А то, что осталось, готово было верой и правдой служить богу-змее.
Глава 56
На западном берегу реки царили тишина и запустение. Ни единого огонька не озаряло заброшенных полей и разоренных деревень.
Выше по течению, над городом Урдхом, Оон разделялся на два рукава. Первый, основной поток тек точно с юга. Второй отклонялся на тридцать миль к западу, а потом поворачивал на юго-запад. На северном берегу этой, меньшей реки и стоял древний город Дзу.
Поднимающийся вверх по Оону «Орех» миновал ряд громадных пирамид.
— Печипенди, — сказал второй помощник капитана. — Храмы старого бога-змеи.
— Любят они тут строить храмы, — заметил рулевой, старик Терено. — Куда ни плюнь, обязательно попадешь в храм. Великая Мать небось смеется до колик, когда глядит на Урдх.
— Может, это как-то связано с тем, что здесь кругом одни равнины, — сказал Кесептон, не устававший поражаться тому, как древние строители, не жалея ни сил, ни времени, возводили эти громадные, уже начинающие рассыпаться, но все равно величественные пирамиды. — Кругом ни холмика, вот они и пытаются построить себе горы. Пришли бы посмотреть к нам в Кенор. Глядишь, и успокоились бы немного.
— Мне кажется, вам надо благодарить судьбу, что урдхцы никогда не заявлялись в Кенор, — сказал Терено.
— Почему это?
— Здесь живет такая пропасть народу, что и представить невозможно. Они бы заполонили Кенор от края до края.
Тем временем «Орех» замер у берега, немного не доходя до города.
— Если мы подойдем ближе, они могут заметить наш парус, — сказал второй помощник.
