поняла, что ее сильно накачали обезболивающими. – Где Повет?
Риз наклонилась вперед, чтобы лучше расслышать вопрос.
– В Повет стреляли, разве вы не помните?
– О, черт, – Луиза внезапно вспомнила все, ощутив мучительные угрызения совести. Во всем она винила только себя.
– Во всяком случае, она осталась жива.
– Жива? Спасибо вам, спасибо, – напряжение немного отпустило Луизу. Повет была жива. – А что с ней сейчас?
– Ей не так уже и плохо. Я устроила ее на второй аварийной кушетке для раненых. Качестера и ее, а затем вас. Я думаю, вы выкарабкаетесь, по крайней мере, ваши медицинские показатели неплохие. Компьютерный анализ обещает вам больше шансов, чем Качестеру.
– Что ж, хоть это радует.
– «Эссекс» заберет нас через две минуты. Остальные силы флота как раз входят в систему.
– Этого еще не хватало. А как «Императрица»?
– Все еще там, на низкой орбите, сейчас как раз над самым краем горизонта. – Профессор Риз наклонилась ниже. Она была спокойной, почти умиротворенной.
– А как Повет? Куда она ранена?
– У нее два ранения в грудь. Одно легкое выведено из строя, но другое работает неплохо. Она пережила фазу взлета, должна выдержать и остальное. Как вы, полковник Чанг? По-моему, вы держитесь молодцом, вы не женщина, а кремень. Это ничего, что я так говорю с вами?
– А что бы изменилось, если бы мне это не нравилось, – сказала Луиза, снова вскрикнув, когда сеткой прижала повязку не своей разбитой ноге. – Ладно, вот если бы только нога не болела.
Риз сочувственно закивала.
– На борту больше не осталось болеутоляющих средств, иначе бы я вам дала еще.
«Нечему удивляться, – подумала Луиза, – что она будто парит на облаке».
– А как другие, Диаз, Пентофски? – спросила она.
– Они мертвы, так что Качестера ждет обвинение в преднамеренном убийстве.
– А где Хопстер?
– Сидит впереди с одним парнем. Они оба в состоянии шока. Да и я тоже, как мне кажется, просто мне это самой не совсем ясно. – Риз печально улыбнулась.
– Что ж, профессор, теперь вам точно уменьшат срок лет на двадцать. Вы рисковали собственной жизнью, чтобы спасти меня.
Риз задумалась и наконец произнесла:
– Если не считать того, что прежде нам надо еще выбраться отсюда живыми. Каковы наши шансы, полковник?
«Эссекс» уже показался на переднем экране, напоминая гигантский футбольный мяч.
– Остается только уповать на то, что у Тамы коды включения двигателя находятся в рабочем состоянии. Ведь нам надо вовремя совершить прыжок через пространство.
Вскоре они состыковались с кораблем и перешли на борт межпланетного судна. «Шаттл» с грохотом был втянут внутрь в стыковочный отсек. Теперь все было готово к отлету. Капитан по-прежнему удерживал «Императрицу» в зоне видимости «Эссекса». Пока что гигантский боевой корабль мирно продолжал свой путь по орбите. Он не отвечал на позывные, даже на те, которые доходили до него с расстояния всего лишь в тысячу километров.
Луиза сопротивлялась усилиям медицинского подразделения накачать ее седативными средствами. Она потребовала анцилофена и анальгетиков. Врачи было запротестовали, говоря, что сверхдозы анцилофена повредят ткани ее нервной системы.
– Да к черту ваши нервные ткани! Мне надо довести до конца важное дело! – возмутилась она.
Ей дали анцилофен и возле постели установили небольшой портативный экран. На нем было видно, что «Императрица» по-прежнему плывет на фоне космической бездны, подобно гигантской сфере, выточенной из темного янтаря.
Внезапно на связь вышел Тама. Лицо его осунулось, он нервно облизывал губы.
– В систему вошли корабли флота, – объявил он. – Адмирал Карено отдал приказ ведущим судам открыть огонь, чтобы вывести из строя «Императрицу Ву».
Чанг закрыла глаза. Глупость флотского командования была неистребима.
– Включайте двигатели, капитан, в запасе не так уж много времени.
– Но если мы их включим, нам надо будет немедленно войти в прыжок. Если окажется, что вы ошиблись, нас обвинят в нарушении дисциплины. Тогда мне не избежать трибунала. Да и вам тоже.
– Но не ранее, чем кончится карантин, капитан, – пробормотала Луиза.
Тама посмотрел на нее и рассмеялся.
– Включить режим Баада, – произнес он.
Луиза сомневалась, не провели ли ее еще раз. Тварь была горазда на хитрости. Может быть, и сейчас она подстроила им ловушку? А можно ли верить Рэму Кервилигу? Впрочем, скорее всего, он говорил правду. Вряд ли этому человеку взбрело бы в голову разыгрывать их. Он прошел через такие мучения, что ему было не до розыгрышей. Но что, если тварь и не помышляет о самоубийстве? Если она вздумала бежать от них?
В этот момент боевые корабли флота «Тиберий» и «Сеннахериб» открыли огонь из главных орудий. Мгновение и – «Императрица Ву» исчезла. Датчики отчаянно пытались высчитать направление ее курса и измерить сброс энергии. Затем через весь флот пронесся отчаянный призыв отключить коды двигателей Баада.
Тусклая красная звезда дрогнула. Сначала на кораблях почувствовали удар гравитационных волн. И в этот момент каждому находящемуся на кораблях стало ясно, что надвигается беда.
Один за другим они включили двигатели Баада и развернулись для выхода из системы по траекториям аварийного броска, который разметал бы весь флот в пространстве, равном кубическому парсеку, а может быть и больше. «Эссекс» был одним из первых и поэтому успел вовремя удалиться на безопасное расстояние. Однако крупные суда столкнулись с серьезной проблемой. Чтобы достичь точки режима Баада, им требовалось по меньшей мере несколько минут.
На борту флагмана «Эйзенхауэр» адмирал Карено отдал приказ о включении двигателей. Пальцы пробежали по клавишам кода, по компьютерным сетям пронесся сигнал о переходе в новый скоростной режим, медленно поползли минуты, приближая неотвратимый конец. Звезда вспыхнула, а затем взорвалась, сжигая большую часть своей массы в последнем ослепительном фейерверке на темном фоне усеянной россыпью далеких огней холодной и равнодушной Вселенной.
Из центра системы с силой вырвалась сметающая все на своем пути обжигающая волна раскаленной плазмы и газа. Первой ее жертвой стала внутренняя планета – пламя пожрало ее менее чем за минуту. Затем ее участь разделила и вторая планета, обожженная и разнесенная вдребезги мощью удара: камни ее превратились в космическую пыль и раскаленный газ, которые устремились дальше, в бесконечную пустоту космоса.
