изгоем, парией! — Рва взмахнул в воздухе кифкетом. — И потому я буду драться с тобой насмерть.
Вначале молодой Прауд просто опешил. Это ведь уму непостижимо: какой-то подслеповатый, выживший из ума старик пытается вмешаться в дела клана!
Однако оставить вызов без ответа он не мог.
— Это я борюсь за честь клана Фанданов, — злобно выпалил молодой Прауд. — Я защищаю чистоту наших генов от посягательств ведьмы! Убирайся отсюда, пока цел. Радуйся, что тебе, старому дураку, подарили жизнь.
Однако Рва не сдвинулся с места. Ведь в руке он держал кифкет — символ чести для каждого горца.
Персимпилгас понял, что пришел его черед. Ведь речь шла о чести клана. Справедливая Фандан, прародительница Лавина, лишила наследственных прав Праудов Фанданов. Слабый духом Прауд-старший после этого лишился разума, а его сын стал выродком, дегенератом, опасным для окружающих. Долгие годы он копил злобу, которая теперь выплеснулась наружу, дав начало новой междоусобице.
Вначале Персимпилгас попытался урезонить старого фейна:
— Опомнись, старый мсее, к чему тебе все это? Я уважаю тебя, но ведь ты уже находишься на закате жизни. Твоя слава и так никогда не померкнет, но сейчас я могу добыть себе голову любого брелкилкского фейна, в том числе и твою — она станет лучшим украшением моего двора и увековечит память о тебе в нашей долине. Не сходи с ума. Рва. У тебя давно выпали зубы, а ты все туда же — схватился за кифкет.
Но слова Персимпилгаса лишь еще больше распалили старого фейна. Как они смеют с ним так обращаться! Ведь он ведет себя согласно горским традициям. И Персимпилгас прекрасно об этом знает.
— Довольно пустой болтовни, Персимпилгас. Такое бесчестие можно смыть только кровью.
— Ты слишком стар, мсее, мне ничего не стоит пустить тебе кровь. Ну что же, пусть на счету рамальских фейнов появится еще одна победа. Мы одолеем проклятый Брелкилк!
— И этим только посрамите себя, малодушный Персимпилгас. Потому что вы прислуживаете силам тьмы!
— Защищайся, Брелкилк! — Персимпилгас выхватил свой кифкет.
— Нет, Рва, не делай этого! — взмолилась Флер Фандан.
Однако для Рва сейчас не существовало никого, кроме Персимпилгаса.
— Мой умкомпа тебя достанет! — пообещал он спокойно.
Потом оба фейна смолкли и стали ходить кругами, примериваясь друг к другу. Силы противников были явно не равны. Рва был выше на дюйм, но старше на тридцать лет. Тело его одряхлело, мышцы стали дряблыми, живот отвис.
Наконец фейны сблизились, и в воздухе засверкали кифкеты, зажатые в могучих руках. Одно лезвие ударилось о другое, и раздался такой звон, словно кузнечный молот обрушился на огромный колокол.
Оба отступили, а потом сошлись снова, высекая искры звонкими лезвиями. Началась борьба двух титанов. Вскоре более крепкий Персимпилгас стал теснить своего противника. Рва, ущемленный столь явным превосходством, отбивался из последних сил, но возраст давал о себе знать. Отступая, он споткнулся и, не устояв на ногах, растянулся на бетонной площадке.
— Прощай, старый фейн. Твоя песня допета до конца. — Персимпилгас занес кифкет для последнего удара. И в ту же секунду Рва сделал ему подсечку и Персимпилгас рухнул как подкошенный. Рва тут же вцепился в него обеими лапами, они покатились по земле, а потом, оттолкнувшись друг от друга, разом вскочили на ноги. И хотя Рва долго не мог отдышаться, хотя у него стучало в висках, душа его пела.
И снова сшиблись кифкеты, высекая сноп искр в ночной темноте. Удар Персимпилгаса оказался сильнее. Соскочив, его лезвие полоснуло Рва по плечу. Струйка крови побежала по руке старого фейна. Он попятился, продолжая отчаянно отмахиваться, а Персимпилгас все наседал, то отскакивая назад, то делая новый выпад, не давая Рва даже секундной передышки. Схватка явно близилась к концу — более выносливый Персимпилгас наносил удары быстрее, чем Рва мог их отражать. Старый фейн мог вот-вот лишиться руки, а то и сразу головы.
Вначале Рва еще пытался выйти из глухой обороны, перехватить инициативу у противника. Но постепенно у него появилось ощущение, что он барахтается в вязкой глине. Бойцовский дух быстро улетучивался. Глаза застилала красная пелена.
И вдруг его словно пронзило молнией. Нужно попытаться И когда Персимпилгас сделал очередной выпад. Рва отбил удар и, повернувшись, неожиданно ткнул своего противника локтем в солнечное сплетение. От удара у могучего телохранителя сперло дыхание, и Рва успел вскользь провести по его животу кифкетом, оставив на нем неглубокий порез.
Персимпилгас с изумлением потрогал намокшую рану. Вот оно как! А он-то думал, что этот старик — ходячий музейный экспонат. Бывало, еще подростком, сидя у костра, он затаив дыхание слушал истории о Рва, герое из Брелкилка. А теперь старый мсее вызвал его на поединок и даже смог один раз задеть кифкетом!
Профессиональная гордость Персимпилгаса была явно уязвлена. Приглушенное рычание вырвалось из его груди.
— Ну что же, пошутили и хватит. Пора заканчивать эту комедию.
Однако при виде крови своего противника Рва моментально воспрянул духом. Когда они сошлись снова, старый фейн схватил Персимпилгаса за запястье и как следует раскрутил. Рывок был настолько мощный, что сам он тоже не устоял на месте.
— Ах вот как, старый мсее научился у людей разным хитрым штучкам! — проревел Персимпилгас. В голосе фейна слышались ярость и изумление.
Он снова бросился на врага и, осыпая его рубящими ударами, вынудил отступить. Потом сделал вид, что споткнулся, а когда Рва хотел сделать выпад, он, предугадав это движение, парировал удар и с размаху вонзил в него кифкет.
От этого страшного звука Флер вскрикнула. Рва захрипел, почувствовав приближение смерти. Шерсть у него на боку набухла и свалялась.
Времени оставалось считанные секунды. В какой-то момент Рва с ужасом представил: он умрет, так и не одолев своего противника, и тогда честь Брелкилков будет потеряна вместе с жизнью госпожи Флер. С негодованием отвергнув эту мысль, он постарался вызвать в себе воспоминания о своей родине, деревне Брелкилк в Абзенской долине.
И вдруг боль и слабость ушли из его тела, как по волшебству. Он снова сосредоточился на своем враге.
— Готовься, Персимпилгас, — произнес Рва, тяжело дыша. — Сейчас ты вступишь в благословенную долину вечного спокойствия.
— Ну что же, давай, Брелкилк. Покажи мне дорогу в долину мертвых. Подходи, мой клинок уже звенит от нетерпения. Поторопись — время твое выходит.
Они снова стали надвигаться друг на друга. В этот раз Рва нанес такой удар, который еще ни разу не обрушивался на кифкет Персимпилгаса. Противники сцепились и зарычали друг на друга. Пораженный неистовой силой, невесть откуда взявшейся в этом дряхлом теле, Персимпилгас судорожно глотал воздух, мышцы его вздулись, жесткая шерсть на лбу покрылась каплями пота. Наконец ему удалось пересилить старого фейна, и тот, выгнувшись назад, захрипел в отчаянии, уже предчувствуя скорый конец.
— Сдохни, старый дурак! — произнес Персимпилгас, яростно сплюнув.
Чувствуя, что силы покидают его. Рва ухватил его за нос своими беззубыми челюстями.
Пронзительно вскрикнув, Персимпилгас стряхнул с себя Рва и занес кифкет, собираясь расколоть ему голову. И тут Рва вонзил клинок ему в грудь по самую рукоятку.
Совершенно потрясенный, Персимпилгас опустил взгляд и понял: жизнь его окончена. Это просто немыслимо! Он перевел взгляд на Рва, и в глазах его снова промелькнуло изумление. А потом сердце его остановилось, и он упал замертво.
Рва вытащил из его груди кифкет и, держась одной лапой за окровавленный бок, повернулся к молодому Прауду.
— Итак, мессир, фейн, который отстаивал ваши интересы, погиб. Это был храбрый и умелый воин. Его станут оплакивать и в Абзене, и в Рамале. По законам кланов госпожа Фандан теперь свободна. Или вы, мессир, желаете драться со мной на кифкетах? Ну что же, прошу вас. Так мы скорее восстановим честь
