из Куоша — друг Иапетора из Марнери.
— Рады встрече с вами, сэр.
Свейн уже собирался, извинившись, проститься, когда две новые фигуры, облаченные в военные плащи, появились перед ними. Золотые звезды горели на отворотах воротников их мундиров. Пересчитав нашивки, Свейн прошипел Джаку на ухо:
— Генералы!
Оба драконопаса вытянулись с небывалым старанием.
Генерал Кесептон отсалютовал в ответ не менее четко:
— Вольно, — и повел рукой в сторону своего коллеги:
— Это генерал Хант. Он ведает снабжением здесь, в Марнери. Генерал, это мой внук, Холлейн Кесептон, со своей женой Лагдален.
— Мое почтение, капитан, леди.
Генерал Кесептон уже разглядывал двоих драконьих мальчиков и успел прочесть номер на сияющей меди, прикрепленной к их фуражкам.
— А также, генерал, мы имели честь ответить на приветствие двух воинов боевого Сто девятого марнерийского.
Хант поднял глаза:
— Неужели?
— Да, генерал Хант, это драконир Свейн и драконир Джак. Джак ухаживает за Альсеброй, бездетной шелковисто-зеленой драконихой, известной своим боевым мастерством.
— О да! Кто же не слыхал о ней. Я польщен честью, мальчики, польщен. Дракон Хвостолом был вашим другом. Поверьте, весь Марнери скорбит сегодня вместе с вами.
— Есть, сэр! — выдохнули Свейн и Джак, как положено отвечать на параде на приветствие офицеров генералитета.
Кесептон широко улыбнулся, вспомнив себя тридцать пять лет назад, и попросил Холлейна отпустить мальчиков. Пусть идут по своим делам. Потом повернулся к старому другу, которого увидел рядом с Лагдален.
— А, Иапетор, старый лис, ну, как ты?
Иапетор и Кесептон крепко пожали друг другу руки.
— Воронье каркает по мне, генерал, но я не подпускаю их ближе, чем достает моя рука.
— Печальный день.
— Да еще и скверный, старый друг. Аубинасцы не преминут использовать это, ты же знаешь, что не преминут.
Кесептон горько кивнул. Зерновые магнаты Аубинаса искали для своей богатой провинции независимости от Марнери. Велась непрерывная раскачка общественного мнения, но до сих пор этим проискам удавалось противостоять.
Оба старика знали к тому же, что Лагдален оказалась теперь на переднем фронте борьбы, хотя и была почти что девочкой — немногим за двадцать. И все же, как по причине ее собственных добродетелей, так и в силу значимости ее положения помощницы леди Лессис, она была назначена юридическим консультантом короны по делам тяжбы с Портеусом Глэйвсом. Процесс этот играл на руку аубинасцам, обвиняющим коварное марнерийское правительство в притеснениях Глэйвса.
Кесептон заметил напряжение на лице Лагдален, когда Иапетор упомянул аубинасцев. Старому генералу не хотелось доставлять молодой женщине новые неприятности. И без того ей пришлось вынести слишком многое.
— Базил Хвостолом стал легендой еще при жизни. Не часто приходится сталкиваться с подобным.
Но Иапетора было не так-то просто сбить с выбранной темы.
— Аубинасцы постараются опорочить королеву, а с нею и колдуний.
— Ну, полно.
Оба повернулись к Лагдален, по-прежнему сохранявшей непроницаемое выражение лица. Тема была неподходящей для случайного разговора, и Лагдален досадовала на Иапетора, затронувшего ее. Но нужно было как-то отвечать.
— Мы перед лицом трудных времен, дорогие сэры, — сказала она, — и с этими потерями нам будет еще труднее их вынести. Но мы не сдадимся. Мы никогда не сдадимся.
На этой ноте они и разошлись, сгибаясь под потоками дождя и ветра, ставших еще холоднее. Рабочие на площади принялись разбирать трибуну, а пара каменщиков занялась обмером участка, отведенного для мемориала погибшим.
Глава 1
Подстерегая малейшие признаки движения жертвы, сквозь древние джунгли пробирались два хищника: голодное свечение в глазах, уши чутко насторожены. Подтянутые животы и ввалившиеся щеки указывали на долгий пост.
Как обычно, в это время суток джунгли, казалось, затаили дыхание. Глубокая тишина разлилась в жарком мареве полдня. Вся жизнь, за исключением растительной, притаилась, и ничто не двигалось, кроме пара, поднимавшегося от рек и прудов. Джунгли словно ждали, кто первым сделает ошибку, нарушив покой. Лес поселил вечную тревогу в душах обитателей — каждый из них знал, что любая ошибка может стать гибельной.
Охотники представляли собой довольно неравную пару. Первый был чуть меньше шести футов ростом, его мускулистое тело передвигалось изящно, белые зубы сверкали в густой тени. Второй же, куда больший зверь, двадцати футов от носа до кончика хвоста, шагал вплотную за первым, припадая к земле и слегка отворачивая в сторону морду.
Скрип, треск.
Теперь снова!
Сердца обоих хищников объединила стремительно крепнущая надежда.
Прямо напротив них кто-то шумел. Подобная неосторожность была довольно редка в этом древнем лесу, где правили банды двуногих стремительных хищников. Животные, которым посчастливилось уцелеть, были слишком нервны и быстры. Охотящаяся пара услышала присутствие дичи поблизости и успела даже разглядеть промелькнувшего вдали зверя размером со слона, но потенциальная жертва скрылась так же тихо и быстро, как и появилась. В лесу папоротников размером с дерево и древних хвойных деревьев подобные звери двигались куда быстрее, чем можно было предположить. Они были сильны, а толстая кожа позволяла им не обращать внимания на укусы насекомых и режущие кромки пальмовых листьев, так что животные были практически неуязвимы.
Вдруг меньший охотник резко остановился и почти вдавил свое тело в кору гигантской ели. Взгляд его был направлен сквозь зеленый щит деревьев на поляну, поросшую густой растительностью, залитую ярким солнцем. Его более крупный собрат мгновенно припал к земле, уставившись огромными глазами во тьму перед собой.
Наконец-то! Неужели? Еда?
Сквозь стволы деревьев перед ними маячила фигура огромного животного с очень длинной шеей, стоящего на четырех толстых, как бревна, ногах посреди зарослей молодых папоротников, норовивших заполнить собой открывшуюся щелку голубого неба. Зверь этот был занят весьма приятным делом заполнения папоротниковыми листьями системы желудков в своем крупном теле. Крохотный мозг в его маленькой головке не вмещал более одной мысли и сейчас был сосредоточен» на простом удовольствии: один за другим обрывать папоротниковые листья, скатывать их в шарики и проглатывать — при наличии такой длинной шеи этот процесс занимал немало времени.
Это был молодой представитель своего племени, еще не ведающий о зле, что правит миром. Со временем он сильно вырастет — если доживет — и превратится в гиганта с почти тридцатифутовым хвостом. Сейчас же он был лишь немногим больше второго из хищников, выглядывавшего из зеленого мрака меж деревьями. Закончив объедать крону, юный травоядный сделал шаг вперед, смяв молодую поросль, и переместил свою пасть к следующему несчастному дереву.
— Еды на неделю, — прошептал меньший из охотников, непроизвольно поднимая руку, чтобы подергать себя за молодую бородку.
