Наступила знакомая перемена — ощущение, что окружающий мир отступил, все вокруг исполнилось тишиной. Тьма и покой вошли в ее душу, с ними пришло распространяющееся по телу расслабление.
Она тихонько бормотала молитвы Матери и средоточию воплощения Вселенной, тому, чему посвятила свою жизнь. И вот уже в который раз поплыла она в полном одиночестве по пустоте. Здесь у нее не было возраста, сердце ее билось в унисон с сердцем юной Рибелы из Дифвода, которая впервые научилась управлять белой магией колдуний. Это она зашифровала ее и сначала обучила системе женщин в Дифводе, а потом распространила ее на весь мир. И она спрятала секреты магии в этом темном, огороженном пространстве сознания. Здесь лежит суть Тао существования, а с ним и пути изменения вибраций бытия и тайна владения высшими энергиями, что держат их.
Для Рибелы это состояние было исполнено блаженства.
А затем вдруг, совершенно неожиданно, она почувствовала приближение чужеродной сущности. Ужасное вторжение, такого никогда раньше не было.
Она, потрясенная, отшатнулась, но прежде, чем даже успела открыть глаза и уйти, сущность пересекла ее внутренний горизонт наподобие грозовой тучи, светясь вспыхивающими в ней молниями. И из этой тучи вылетело сообщение.
Оно не было разборчивым. Словно бы тоненькие голоса кричали где-то вдали, похожие на жужжание насекомых. Рибеле уже приходилось встречаться с этим — Высочайшие, очень подвижные сущности, известные как Синни.
Внезапно ангельские голоса запели вокруг нее и совершенные алебастрово-белые эльфийские лица проплыли перед ней.
Еще более причудливые образы замерцали в ее сознании.
Белые ангельские лица превратились в лица насекомых с огромными зелеными глазами. Стеклянный глобус с континентами Рителта, нанесенными на его поверхность, медленно повернулся, затем упал с подставки, разбился на полу вдребезги, кусочки медленно разлетелись во всех направлениях, кружась, завихряясь, исчезая.
А затем все погрузилось во тьму. При вспышках света ведьме удалось разглядеть огромное здание со стенами в милю длиной, башни с неприступными бойницами, огромные мрачные ворота. Рибела содрогнулась. Несомненно, это был Гептагон страшного Сауронлорда Ваакзаама, величайшее строение во Вселенной, высившееся в мертвом мире Хаддиша. Но что все это значит?
И тут гнетущая картина исчезла, ее место заняла ровная саванна, сжигаемая палящим солнцем.
Громадные чудовища древности паслись в зарослях. Огромные головы «были окружены костяными воротниками, над глазами возвышались два смертельно опасных рога, третий — на носу. Опаснее стад этих животных, выгрызающих свой путь сквозь леса древнего континента, не было в мире ничего.
Эйго, Земли Ужаса в самом сердце южного континента. А затем исчезли и монстры, уступив место беломраморному городу, словно плывущему над голубым озером. Надо всем господствовала мраморная Пирамида. Из Пирамиды выплыло лицо, совсем одинокое, и она поняла, что лицо это ей знакомо. Это был один драконир из марнерийских легионов, мальчик, которого она очень хорошо узнала несколько лет назад во время ужасного сражения в Урдхе.
Синни трудно общаться с людьми. Это как если бы грозовая туча обратилась к муравьям. Но Рибела поняла.
Они хотят, чтобы она отыскала Релкина из Марнери. Это и есть то сообщение, которое она должна была услышать, и дело, которое она должна сделать. Они, Высочайшие, не могут сами обратиться к мальчику. Это должна сделать Рибела. Немедленно. Нельзя упускать момента.
Но тут новая мысль потрясла Великую Ведьму.
— Ведь он мертв! — вскричала она, разрывая тишину своего кабинета.
Изображение Релкина продолжало мерцать.
— Но вулкан… — начала было она, а затем умолкла. Они уверены, что он жив, хотя Рибела и не могла понять, как он мог пережить те события, о которых рассказывала Лессис.
Каким-то образом он выжил — это все, что имело значение. Она вспомнила, что драконы говорили о Релкине. Его, мол, труднее убить, чем клопа; если кто-нибудь и сумеет выжить в преисподней, то это будет Релкин.
— Так, значит, этот нахаленок все еще жив. Хорошо, хорошо.
Рибела испытала прилив нежных чувств. Она вздохнула. Вот что происходит от постоянного общения с людьми. Но потом новая мысль посетила ее. Она должна быть уверена в том, что сообщит Лессис.
— Но где же он? — прошептала она. Снова вернулся образ саванны, на некотором расстоянии виднелись покрытые снегом горы. Линия берега, в который бесконечно било теплое море.
— Эйго, конечно, но Эйго — большое место. Над голубым озером поплыл мраморный город. В озеро вдавался полуостров со ступенчатыми террасами. На вершине холма возвышался постамент со статуей распростершего руки человека.
Рибела сразу узнала эту фигуру.
— Статуя Боса. Он в Мирчазе.
Нервная дрожь пробрала Рибелу. Увы, какой несчастливый случай занес Релкина в это гнездо зла? Там в полной изоляции клонились к закату падшие лорды Гелдерена. Давным-давно покинули они мир и укрылись в своей твердыне.
С тех пор они были известны только своей извращенностью, огромным количеством рабов и отвратительными вымышленными мирами. Они падали все ниже, становились все злобней и не обращали внимания на мир вне их жестокой страны. То, что Релкин попал к ним, не сулило ничего хорошего.
Последнее изображение было совершенно непостижимым — три луны беспорядочно кружились по небу, кратеры на их поверхностях были выстроены странным образом.
Внезапно грозовая туча в ее сознании сжалась в сферу, затем — в булавочную головку, а потом исчезла с раскатом грома, оставив ее, потрясенную, выходящую из разрушенного забытья.
Ей пришлось опереться на руку, чтобы не упасть. Это не было обычным путем выхода из медитации.
Но она уже размышляла над тем, что ей потребуется. Первым делом нужно раздобыть пару дюжин здоровых молодых мышей.
Глава 36
Флот арду теперь состоял из двух больших барок, дюжины лодок поменьше и плота, на котором разместился дракон. Плот был довольно грубым изделием. Он проседал под весом Базила и был дьявольски труден в управлении. К концу дня его начинало заливать водой, после чего он тонул. Обвязка расползалась, и бревна сдвигались при каждом движении дракона.
Базил пришел к выводу, что арду нисколько не похожи на имперских инженеров, к мастерству которых он привык. С печальной нежностью вспоминал дракон огромные плоскодонки, на которых легион шел вниз по великой реке Чагнат, направляясь ко Внутреннему морю. Примитивные на первый взгляд платформы с бортиками были крепки, обвязки надежны, а поверхность всегда оставалась сухой. Плот же арду вечно был наполовину затоплен, и ноги Базила постоянно мокли Поначалу это не создавало проблем: драконы созданы для плавания. Но порезы и ранки на ногах начали воспаляться. Лумби ничего не могла сделать, чтобы вылечить их, так как Базил фактически не вылезал из речной воды.
Наконец им пришлось остановиться, чтобы дать ногам Базила подлечиться на солнышке, пока мужчины арду старательно чинили плот. Через два дня порезы затянулись, а плот был значительно укреплен. Они вернулись к своему плаванию вниз по реке.
По дороге они подобрали нескольких арду, блуждавших по лесу со времен кампании против работорговцев. Блуждали они уже несколько месяцев и, присоединяясь к экспедиции, жаждали повсюду убивать работорговцев. И они были счастливы отдать себя в распоряжение лесного бога и его маленькой армии.
В этом краю ступенчатых холмов и темных дремучих лесов населенные пункты попадались редко. Но где бы ни случалось на них наткнуться путешественникам, везде они освобождали новых арду, пополняли запас мечей и копий и оставляли дымные столбы на месте усадеб рабовладельцев. Перед ними, все разрастаясь, катился вал пугающих слухов о войне и ужасе.
Городские гарнизоны не могли сопротивляться сотням воинов арду и боевому дракону, вооруженному
