совершенное недоразумение. Он немедленно сделает выговор парню. Дружище Кингмен владеет долей в двух с половиной десятках салонов вроде того, где произошло это зверское убийство, и со стороны молодого фараона, пусть даже специалиста по распутыванию убийств, это был ЯВНЫЙ перебор и нарушение правил игры. Кингмен отметил, что комиссар может ни о чем не беспокоиться, он, Кингмен, по мере своих сил поможет юному сыщику.
— Завтра утром встретимся на теннисе! — закончил Кингмен и положил трубку.
Когда Кингмен вернулся в кабинет, сержант Буффало Марчетти стоял возле одной из двух огромных стен-окон, обозревая панораму Нью-Йорка — теперь тоже личную собственность Кингмена. Упрямый фараон так и не сел. Только сейчас Кинг разглядел, что он по-итальянски красив. Грубоватый и симпатичный, он следил за взлетающим самолетом, кингменовским самолетом, — зрелище, недоступное для человека, большую часть времени проводящего в окраинных районах.
Итак, сержант Буффало Марчетти — Буйвол Марчетти, ну, и имечко! — не из тех, кому стоит врать. Проницательные голубые глаза выдавали четко организованное мышление и стальную хватку ума, а неряшливый гардероб был, по-видимому, призван всего лишь вводить в заблуждение. Что ж, если это только уловка, то Кингмен найдет, что ответить, разве он не 'король уловок', черт побери? Кингмен, что еще важнее,
— Сержант Марчетти, я только что имел телефонный разговор с комиссаром полиции Райаном, который не понимает, что вы вообще здесь делаете, и, если честно, я тоже этого не понимаю. Если это — забрасывание удочек, сержант Сорвиголова, то в этом ручье рыба не клюет, и вы рискуете, что ваша леска запутается в корягах. — Он выпустил изо рта правильное широкое кольцо дыма, и оно поплыло над полированной поверхностью стола. Широко расставив свои короткие ноги, которые казались еще короче, поскольку ботинки тонули в пушистом ковре, Кингмен не отрываясь глядел прямо в глаза сержанту.
Буффало Марчетти все понял и ухмыльнулся.
— Разумеется, вы большой человек, мистер Беддл. Прошу прощения, если мой вопрос оскорбил вас, уверен, комиссар еще пропишет мне по первое число. Но я только из морга, где лежит изуродованный женский труп, и все говорит в пользу профессионального убийства. Жестокое преступление, и при этом — ни тени страсти. Садистское убийство без всякой сексуальной подоплеки. Увечья нанесены уже после того, как девушка была мертва. Деньги не украдены, хотя сейф взломан. Первые сотрудницы, пришедшие на место преступления, решили, что это Тенди лежит на полу салона.
Кингмен сел, нога на ногу, продемонстрировав при этом безупречно подобранные к костюму носки, и жестом предложил сесть детективу.
— Пять минут, Марчетти. Обрисуйте в двух словах суть происшедшего. — Трудно говорить с человеком, если он стоит к тебе спиной и при каждом слове вынужден поворачивать голову, так что глаза едва не вылазят из орбит.
— А вот и она. — Сержант Буффало Марчетти подал ему удостоверение-лицензию маникюрши с фотографией молодой, но грубоватой блондинки с нахальным взглядом — ни дать ни взять Тенди лет десять назад. Кингмен невольно отпрянул.
— Ее зовут Келли Кролл, двадцать семь лет. Вот уже два года маникюрша у Тенди в салоне. Заведующая заведением на Пятьдесят седьмой улице. Того самого, где имеет обыкновение бывать Тенди. — Сержант Буффало докладывал со скоростью пулемета. — Ее удушили — удавили куском тонкой стальной проволоки, после чего вырвали все ногти и аккуратно разложили на маникюрном столике. Весьма странно, но с предельной тщательностью… взгляните, вот…
Кингмен взглянул и отпихнул фотографию от себя. Да, это была не фотография Валески для рекламной серии карменовской продукции!
— Так вы полагаете, что эту девушку убила ТЕНДИ? — Настал черед Кингмену закидывать удочки.
Ответом сержанта Буффало было гробовое молчание. Оба выдали друг другу кое-какую информацию, и никто не хотел переступать свою черту первым.
— Так это не преступление на почве страсти?
— Нет, и это вдвойне странно. Зверское, безжалостное — но без примеси чувств или эмоций.
Кингмен издал сдавленный смешок.
— Единственный род преступления, на который МОГЛА БЫ пойти Тенди, это преступление на почве страсти.
'К примеру, она могла бы убить
— Видите ли, мой мальчик, все это крайне печально, но я не вижу, какое отношение это может иметь ко мне. — Кингмен сощурил глаза — две обычные щелочки под мохнатыми бровями. — Я имею свой кусок в семидесяти или более областях бизнеса, и наверняка там и ранее случались смертельные случаи или еще какие-то происшествия, но никто до сих пор ни разу не тревожил меня по такому поводу.
Буффало наклонил голову, хмуро слушая эти мягко льющиеся слова. Так откровенно его не запугивали даже тогда, когда ему случалось 'наехать' на молодежную банду в Центральном парке. Что-то очень нехорошее и опасное распространялось от Кингмена Беддла.
— Мистер Беддл, полагаю, это вас касается. Это был профессиональный выпад, и он наверняка должен означать предостережение в чей-то адрес. — В свете, льющемся из светового люка, радужная оболочка глаз Буффало приобрела пронзительную голубизну — как у Пола Ньюмена. — Я предполагаю, что они просто вышли не на ту женщину. Думаю, они собирались прикончить Тенди. У этой девушки в прошлом нет НИЧЕГО, что могло превратить ее в жертву мафиозного убийства, и сама Тенди сказала, что она была в салоне до девяти вечера, после чего с шестью другими девушками из салона ушла на званый ужин, оставив внешне и по голосу похожую на нее Келли Кролл, чтобы та закончила бухгалтерию и закрыла заведение. Ни тебе грабежа, ни кражи наличности, ни изнасилования, девушку, мистер Беддл, просто удавили, подойдя сзади в темноте.
Он изобразил сцену удушения не хуже любого актера.
— Хладнокровное, тщательно обдуманное убийство. Я бы не стал вас беспокоить, если бы не вспомнил, что два года назад у Тенди уже была взломана квартира и единственной вещью, которую взломщики унесли, была ваша фотография. С автографом… ну и так далее. — Левый краешек его рта приподнялся.
'Черт бы побрал эту Тенди! — подумал Беддл. — Она просто стихийное бедствие. Где она, там обязательно неприятности. Ничего-то в ней нет, только злоба и сексуальность'. Проклятье, он помог ей развернуть ее дебильный бизнес после того, как женился на Флинг, просто по доброте душевной, и вот она сажает ему на хвост полицейских ищеек.
— Я допрашивал Тенди, — продолжил Буффало Марчетти своей невнятной скороговоркой, — и она не смогла назвать никого, кто может желать ее смерти ни по причинам личным, ни по иным. Может, вы знаете кого-нибудь, кому выгодна ее смерть?
Забрасывание удочки вслепую. 'А похоже, этот легавый итальяшка ничего не знает', — подумал Кингмен.
Он резко поднялся, как бы давая понять, что разговор закончен. Пит Буль тревожно подпрыгнул и начал озираться. Кингмен похлопал сержанта Буффало Марчетти по плечу.
— Взгляните, сержант, это Нью-Йорк. Все, что вам нужно сделать — это купить свежую 'Нью-Йорк пост' или 'Сан' и прочитать о шести-восьми зверских убийствах, при ближайшем рассмотрении не имеющих ничего общего с предостережениями или прочими скрытыми мотивами. Именно поэтому я не пускаю вечером мою жену одну на улицу, а сам содержу двух телохранителей… вот. — Кингмен повел рукой, как бы еще раз демонстрируя все великолепие своего колоссального кабинета. — Вот что я вам скажу.
Кингмен уже шел к двери, над которой висела готическая икона Пресвятой Девы-Богоматери.
— Нью-Йорк — больной город, и ваша болезненная игра воображения вполне объяснима. Вашей вины
