история'.
Однако я не мог одновременно ехать в Берлин и выполнить волю Саймона Коффина. Или мог? Я этого не знал. Я был до такой степени измотан, что не был способен мыслить логично. Посмотрев на стакан, я сказал вслух:
— За тебя, Саймон Коффин. За тебя и за твоих ангелов.
И опрокинул его.
Сбросив в чемоданы оставшуюся одежду, я подумал, что завтра должен вылететь в Берлин. Вернее, не завтра, а уже сегодня утром.
Постель оказалась на удивление мягкой, но сон не шел. Я закурил, налил еще бренди и решил, что посплю в самолете.
Подняв телеграмму, я расправил ее и стал размышлять о Саймоне Коффине.
Глава 11
Я был первым, не считая, конечно, врачей и самых близких друзей, кого допустили к Саймону Коффину после того, как он перенес инфаркт, уложивший его в постель, которая в итоге оказалась его смертным одром. У выходившего на залив Френчмен-Бэй дома, расположенног ;о в Маунт- Дезерт Айленде, что в штате Мэн, круглые сутки околачивались ; политические прихлебатели, жаждавшие встречи со знаменитостью ;. Им вряд ли понравилось бы, что какой-то частный сыщик, хотя бы и с рекомендацией ; от общего знакомого- сенатора, был первым, кто миновал кордон врачей. Особенно
