I see trees of green, red roses, too
I see them bloom, for me and you
And I think to myself
What a wonderful world.
I see skies of blue, and clouds of white,
The bright blessed day,
The dark sacred night
And I think to myself,
What a wonderful world. (3)
— Я знаю, Дэн, вы никогда не проходили мимо чудес. Вы всегда замечали их и хранили в душе, чтобы передать своем детям и внукам. И даже мне.
The colour of the rainbow,
So pretty in the sky
Are also on the faces,
Of people going by
I see friends shaking hands,
Saying 'How do you do?'
They're really sayin': 'I love you'.
— Вы знали, что в чудеса надо верить, и этому вы учили других. И тогда чудес в мире становилось больше.
I hear babies cry,
I watch them grow,
They'll learn much more,
Than I'll ever know
And I think to myself,
What a wonderful world,
Yes, I think to myself,
What a wonderful world
— Песня Боба Тила (Bob Thiele) и Джорджа Дэвида Уэсса (George David Weiss) 'What a wonderful world' исполнялась Луи Армстронгом)
— Спасибо вам за чудо, которое вы подарили мне, Дэн.
Народу в зале собралось пока не много, но те, кто был, словно поняли, что происходит что-то слишком важное, чтобы вмешиваться. Не раздалось ни одного хлопка. Я уходила со сцены в полной тишине.
Хэнк протянул мне телефон. В глазах его стояли слезы.
— Хотел бы я, чтобы меня так провожали, девочка, — прошептал он.
— Уме, — это был Дэн, а не его дед, — спасибо.
— Дэниел?
— Он улыбается, Уме.
— Он…
— Нет, пока нет… Он просто снова потерял сознание. Но теперь… — я чувствовала, что слова даются ему с трудом, — теперь он умрет счастливым. Спасибо, Уме.
— Это так мало, Дэн. Я бы хотела сделать больше.
— Ты сделала. Извини, я перезвоню позже.
Хэнк сделал знак официанту и нам принесли напитки. Мы выпили — быстро и молча. Я подумала, что неплохо было бы напиться вдрызг и хоть несколько часов ни о чем не думать. К сожалению, в малых дозах алкоголь на меня не действовал, а в больших вызывал столько побочных эффектов, что об этом не хотелось даже вспоминать.
И тут снова зазвенел мобильный. Не знаю почему, но я поняла, что на этот таз должна ответить Каролине. Хэнк предано смотрел на меня, готовый в любую минуту придти на помощь. Я испытала прилив благодарности к нему. Кивнув, я ответила на звонок.
— Розалия скончалась десять минут назад, — голос Каролины был ровен, пару мгновений она подождала моей реакции, но не получив ответа, продолжила, — Она не страдала. Просто сердце остановилось. Уме?
— Я слушаю.
— Ты уже попрощалась с ней. Не думаю, что тебе стоит приезжать на похороны.
Я не ответила. Просто отключила телефон. Сердце Розалии остановилось, когда я пела джаз для другого умирающего старика. Не размышляя больше, я набрала телефон авиакомпании и заказала билет на утренний рейс в Талсу.
Смотритель Гектор
— Гектор, есть минутка? — Хандариф нетерпеливо переминается у двери.
— Входи, — приглашаю я, — Заодно полюбуешься на опусы претендентов.
— Ты так говоришь, как будто я смогу определить в них ошибки.
— Не в ошибках дело. Когда увидишь, сам все поймешь, — я подвожу его к столу, на котором разложены четыре плана Библиотеки, — Вот, смотри. Смотритель раз в десять лет должен составлять новую карту. Эту я сделал в позапрошлом году. Правда, у меня есть подозрение, что после прихода Марты Библиотека уже претерпела серьезные изменения. Кухню, к примеру, я перенес с планов Энгиона. Раньше мне туда хода не было, хоть я о ней и знал. Но когда заглянул туда к Риоху и Марте, сразу понял, что помещение намного больше, чем было при Энгионе.
— Интересно… — Хандариф внимательно рассматривает рисунок, — Вернисаж, мне кажется, удлинился.
— Раза в два, — хмыкаю я, — Она же, как заведенная, рисовала всю весну.
— Понятно.
— Теперь посмотри сюда, — я подвигаю к нему один из тестовых планов.
— Что это?
— Опус первый. Творение Анкитиля.
Хан водит по плану пальцем, внимательно поглядывая и на мой рисунок. Брови его начинают ползти вверх, он хихикает, а потом начинает хохотать.
Я тоже улыбаюсь. На плане Анкитиля обозначены только экспозиционные залы и малое гостевое крыло.
— Выгонишь его? — отсмеявшись, спрашивает Хан.
— Не могу! — слыша тоску в моем голосе, саламандр снова хихикает, — Только по сумме всех испытаний. Ты дальше смотри, это еще веселее.
На плане Бартавиоля Библиотека выглядит бубликом с центральным кольцевым коридором и комнатами по бокам от него. Хандариф с минуту рассматривает рисунок, потом недоуменно смотрит на меня.
— По кругу водила, — объясняю я, — Она это умеет, — Хан только головой качает, — Ну, и на закуску…
Я снова придвигаю к нему свой план и кладу рядом работу Велкалиона. На этой карте не обозначены разве что мои апартаменты с архивом при них и главное гостевое крыло — Библиотека оберегала приватность своих обитателей.
— Хочешь сказать, наш юный рассеянный друг — твой будущий ученик и приемник?
