положит.
Кроме того, добавляю я про себя, у меня в этот раз дурное предчувствие. Впрочем, предчувствие у меня всегда. И я еще раз вспоминаю об этом, благополучно сойдя вниз по трапу получасом позже и счастливо втискиваясь с Зарой в стеклянный автобус.
В аэропорту, впрочем, выясняется, что предчувствие все-таки не обмануло. О, извечная женская интуиция, как Кассандра, говорящая правду всегда! Ох-х уж эти полеты с пересадкой! Авиакомпания «Alitalia» потеряла мой багаж.
Имущество в нем, по причине дежурного опаздывания на рейс, задекларировано не было, при том что имущества в нем было на приличную сумму. Например, все тот же «Canon», с двумя сменными объективами.
Теряя от волнения английский язык, я вступаю в переговоры с хмурой теткой за стеклянной стойкой. У тетки черные юношеские усы находятся в стадии прорастания. Уныло щелкая клавишами компьютера, она сообщает мне, что мой чемодан остался в международном аэропорту «Мальпенса», Милан, и что он прилетит сюда буквально следующим рейсом.
– И когда следующий рейс? – откашлявшись, очень сдержанно спрашиваю я.
– Завтра после полудня, – также уныло отвечает она на своем чудовищном английском.
И, взглянув на меня безо всякого интереса, тетка внезапно требует ключ от чемодана.
Сначала я решаю, что ослышалась или не поняла. Но затем, вникнув в суть ее просьбы, я вытаращиваю на тетку глаза и с раскатом на первый звук, так же как с нажимом на букву «ч» в слове «чего?», спрашиваю «What for?[3]»
Получается почти что «wow for?» (Стоящая рядом Зара веселилась.)
Мне объяснили. Меня убедительно просили не волноваться. Это нужно для таможни. Рентгеновская машина, конечно же, есть, но все равно офицер должен досмотреть мой багаж, поскольку я лечу не из зоны шенгенского соглашения. Ага, поняла я. Вот оно что. Русский паспорт. Ни внешность, ни гладкий английский язык их не обманывают.
А посему я доверительно сообщаю этой итальянской таможенной банде, что после целых блоков новостей по «Euronews» о том, как в аэропорту «Мальпенса» воруют, у меня есть горячее желание самой встретить мой чемодан, и как можно скорее. Уже сильно злясь и не скрывая этого, я объясняю тетке, что офицер может досмотреть мой багаж только в моем присутствии. Да, я подъеду специально в аэропорт. Да, еще раз. Вот мой мобильный телефон. Let me know![4] «Alitalia», маза фака!
Выйдя из аэропортного терминала, я делаю глубокий вдох и выдох, с тоской вспоминаю Франкфурт. Воистину Италия – европейский Азербайджан, как говорит одна моя подруга-путешественница. Мне вдруг очень захотелось, чтобы вот сейчас, с гиканьем и улюлюканьем, мои невесты по второму разу принеслись ко мне на метлах, все вместе, а по дороге захватили бы из Мальпенсы чемодан.
Ну что ж… Я взглянула на Зару, Зара взглянула на меня.
– Я даже не помню, с кем мне надо встретиться, – говорю я ей, – у меня все визитки в чемодане, все телефоны, все!
– С собой хоть что-нибудь есть? – спрашивает она.
– С собой… – Я начинаю нервически копаться в сумке. – Должно же тут быть хоть что-то…
Слава богу, я нахожу бронь на гостиницу, диктофон и деньги. Документы, конечно же, тоже. Ура! Сличив бронь на гостиницу, с чувством громадного облегчения, как ветераны-фронтовики, внезапно попавшие в горячую точку вновь, мы с Зарой выясняем, что живем в одной гостинице.
В отеле Зара устало бредет в номер, а я, осмотрев свой, спускаюсь на рецепцию и прошу заказать такси, планируя поездить немного по городу, совершая минималистичные покупки. У изумленного портье я интересуюсь, в каких магазинах города в это время суток принимают оплату по картам, прошу дать координаты ночных шопов или хотя бы аптек (я твердо решаю, что без зубной щетки сегодня спать не лягу). В ответ портье вытаращивает на меня глаза.
– Синьора, – говорит он мне таким тоном, каким обычно разговаривают с сумасшедшими, – ночью магазины не работают.
– О, really? – иронично возражаю я. – Ну аптеки-то хотя бы тут работают? У меня чемодан в Милане остался, что я должна делать?
– Я вызову такси, – с фальшивым пониманием откликается он и кивает так, как будто мы с ним находимся в тайном сговоре.
Приехавший развязный и кучерявый таксист с удовольствием доставляет меня в ближайшую аптеку, и это его удовольствие кажется мне чрезвычайно, чрезвычайно подозрительным… Я осторожно выползаю из машины, попросив меня подождать.
Огромная витрина аптеки с ретроросписью и бежевыми завитушками по всему периметру абсолютно черна. Я стучу сначала в дверь, потом в витрину, потом опять в дверь. No answer. Таксист сидит за рулем и, подперев голову рукой, с интересом наблюдает за мной.
Нервничая, я несколько раз возвращаюсь обратно к машине и спрашиваю, та ли эта аптека? Дежурная ли она? «Да, да», – заверительно кивает мне итальянец и снова, упершись рукою в щеку, продолжает наблюдать, как я бьюсь в эту черноту, словно муха о стекло. Наверное, я выгляжу в этот момент как настоящий crazy russian.
Когда я уже почти совсем отчаиваюсь, за черными стеклами вдруг происходит какое-то шевеление: маленькая итальянская женщина в темноте медленно подходит к двери с обратной стороны, медленно приоткрывает ее и что-то невнятно произносит.
– Зубную щетку, пожалуйста, и прокладки на каждый день, и шампунь, – оптимистично рявкаю я, наклонившись к проему.
Из проема ударяет крепкий запах граппового перегара. Женщина не то что по-английски не понимает, но и на родном-то языке уже не очень…
