мать. Понимаю. – Он поцеловал кончики ее пальцев. – И понимаю, что вы будете мстить Уэстлину за то, как он обошелся с Каролиной.
– Это только домыслы, – сказала она. – Вы еще учились в пансионе, когда я впервые повстречалась с Уэстлином. Вы слышали лишь сплетни в клубах Сент-Джеймса.
– Разве нет ничего вернее сплетен, витающих в воздухе клубов? Он никогда не смог забыть вас, мадам, зачем же его сыну сопротивляться вам?
– Потому что я выкупила его долги? – спросила она, глядя, как он ласкает ее руку.
– Вы купили Эшдона на время. Не думайте, что купили его целиком.
– Как замечательно вы сказали, Ричборо, – заметила она, убрав руку. – Эшдон сделает то, что я пожелаю, потому что он должен это сделать. Он не сможет жить в нищете и вряд ли намерен учиться этому. Пускай думает, что хочет, о том, куплен он или свободен. Я лишь требую, чтобы он сделал то, что мне надо, а это – ухаживание и женитьба на моей дочери. Она будет графиней Уэстлин и графиней Эшдон. Она этого заслуживает.
– Вы уверены, что она заслуживает именно этого, или Уэстлин заслуживает, чтобы ваша дочь продолжила род графов Уэстлинов?
– Вы сказали, чего заслуживаю я, – заметила София, глядя в темно-карие глаза Ричборо и на его модно взбитые темные волосы.
Он был красивым мужчиной, знал это и пользовался этим, что она считала весьма мудрым с его стороны.
– Я полагал, что даю вам то, что вы заслуживаете.
– У меня высокое мнение о себе, поэтому я всегда наслаждалась, получая то, что заслуживаю, – проговорила она, лукаво улыбнувшись, когда губы Ричборо коснулись ее губ.
Глава 5
Каро сидела перед зеркалом и внимательно рассматривала себя.
У нее было прелестное личико. Цвет лица, как у матери, нежный и свежий, отцовские синие глаза и материнские черные, слегка волнистые волосы.
В общем, девушка решила, что сможет преуспеть как куртизанка.
У нее была хорошая фигура, высокая упругая грудь, тонкие руки и красивые пальцы. Но она не знала, как сравнить себя с остальными женщинами. Она представления не имела, что помимо свежей кожи и упругой груди привлекает мужчин.
Несомненно, должно быть что-то еще. Ричборо несколько прохладно реагировал на ее откровенное приглашение соблазнить ее. Если дело не в ней – а она надеялась, что это именно так, – тогда во всем виноват Ричборо. Он либо безнадежно глуп, либо просто боялся разгневать ее мать. Это было вполне возможно и, вероятно, не имело никакого отношения к ней.
Было бы неплохо расспросить брата Джона Маркхэма Стюарта Грея Тревелиана, девятого графа Дэлби, когда он вернется домой.
Но, с другой стороны, эта идея не очень привлекала ее.
Никакие уговоры в мире не могли убедить ее в том, что достойный человек согласится жениться на ней. Мир был разумен, предсказуем и логичен, а в ситуации Каро не было ничего логичного. Она была безупречно респектабельной дочерью знаменитой нереспектабельной матери.
Нет, ситуация безвыходная. Она должна пойти по стопам матери и покорить мир как куртизанка.
– Мне показалось, что он никогда не уйдет, – произнесла София, входя в спальню Каро, преувеличенно вздыхая от усталости.
– Кто?
– Ричборо. Он производит плохое впечатление самого беспутного мужчины в Лондоне. Думаю, он умрет от стыда, если я скажу ему, что он не имеет ничего общего с настоящим повесой.
– Думаю, что он влюблен, мама. – Каро только этим объясняла, почему он вел себя столь мрачно и не проявил ни малейшего желания соблазнить ее. Он даже не попытался поцеловать ей руку, олух.
– Ты действительно так думаешь? – София расположилась в шезлонге, отделанном розовым дамасским шелком. Она провела рукой по волосам и потянулась, словно кошка.
– Мы обе так думаем, – ответила Каро с улыбкой, отгоняя мысли о невозможно скучном лорде Ричборо. – Как ты это делаешь, мама?
– Что делаю, дорогая?
– Как тебе удается влюблять в себя мужчин? Как тебе это удается, особенно в твоем возрасте… сделать так, чтобы мужчины тебя желали?
– Мне нравился этот разговор, пока ты совершенно бестактно не упомянула о моем возрасте. В самом деле, Каро, мне всего тридцать четыре. А от твоих слов я чувствую себя восьмидесятилетней.
– Это напоминает мне, что в восемнадцать у тебя было уже двое детей. Мне же почти семнадцать, но едва ли я могу с тобой сравниться.
– Я рано повзрослела.
– Я тоже пока не старая дева, – возразила Каро.
– Старая дева? Не будь смешной, Каро. Ты в расцвете своей красоты и очарования. Позволь твоему отражению в зеркале подтвердить это, если не веришь словам.
– Да, – сказала Каро, слегка заерзав на шелковой подушке. – Я думала об этом и пришла к одному заключению. Не позволю отговорить себя от этого, мама, и хочу сказать теперь. Я совершенно непреклонна,
