Эшдон стоял в изорванной сорочке, с всклокоченными волосами, тело его блестело от пота – Каро задохнулась от одного только взгляда на него.
– Уверена, мама ломает голову, где я так долго пропадаю. Да еще без подходящих туфель.
– Вряд ли она ломает голову, – произнес дядя Джон, слегка кривя губы.
– Хотя бы из любопытства. – Эшдон поднял галстук с земли и перекинул его через плечо. – Могу понять бой на ножах, но зачем же все остальные на меня набросились?
– Две недели тому назад, перед тем как покинуть Францию, один из нас услышал про вас, – ответил Джордж – Теперь вы женаты на Каро. Должно быть, вы сделали что-то, заставившее вас жениться так поспешно. Мы посчитали, что вы должны расплатиться за это.
– Да, конечно, – согласился Эшдон, перекинув через руку сюртук и жилет. – Это действительно было, но не то, что вы подумали.
– Что же? – поинтересовался Мэтью.
Он был самым молодым, моложе Каро на целый год, но вовсе не выглядел мальчиком. Ей этот разговор совсем не понравился.
– Я не вправе говорить, – сдержанно произнес Эшдон, предлагая Каро свою руку.
– Тогда пусть ответит Каро, – не унимался Мэтью, выступив вперед.
Господи, за последние две недели он, кажется, вырос на целый дюйм. Рукава сорочки едва прикрывали ему запястья. Каро хорошо помнила, что перед отъездом во Францию все ему было совершенно впору.
– Что на тебе надето, Мэтью? Сорочка, кажется, не твоя.
– Та самая, которую ты мне дала. Но я хотел услышать от тебя не это.
– Ужасно сожалею, – сказала она, забираясь в ландо с помощью Эшдона. Рана его все еще кровоточила. Она не собиралась это обсуждать. У нее была своя гордость, и ей не хотелось прослыть женщиной, которые суетятся по любому поводу. – Это все, что я собираюсь сказать.
Кузены смотрели, как она поправляет свои запачканные юбки. Действительно, она была одета совсем не для прогулок по чаще Гайд-парка. Туфельки придется выбросить, а они ей очень нравились. Если бы не свадьба, день можно было посчитать неудачным. От пристальных взглядов кузенов было ничуть не лучше. Как только она подумала об этом, они уставились на нее точно так, как это умел делать Эшдон. Это было, неприятно и действовало на нервы. Когда к ним присоединился дядя Джон с его убийственным взглядом, она сдалась.
– Ну ладно! Если коротко, то мы с лордом Эшдоном заключили сделку, а в результате… – Она кашлянула и посмотрела в окошко ландо, хотя за окном совершенно ничего не было видно. – В результате…
Ей было бы легче, если бы кто-то из них что-нибудь произнес, чтобы помочь ей. Но они молчали. Они сидели впятером с таким видом, словно не могли понять, что она пытается сказать. Будь они прокляты, эти мужчины, за их слепоту в самых обычных ситуациях.
– Если верить лорду Эшдону, – раздраженно выпалила она, – то я атаковала его своей грудью. Абсурд, совершенный абсурд, но вы сами хотели знать.
На это они разом посмотрели на Эшдона, а тот лишь слегка кивнул. Потом все вместе посмотрели на ее грудь.
Она вовсе не хотела, чтобы так вышло, но день прошел именно так.
Глава 28
К дому Дэлби подъехали в полном молчании. Дяде Джону вся эта история показалась гораздо забавнее, чем она была на самом деле. Тем не менее он всю дорогу кивал и ворчал.
Никогда еще Каро не выбиралась из экипажа с таким удовольствием.
Эшдон проводил ее по ступенькам до парадной двери и прошептал на ушко, когда Фредерикс открыл дверь:
– А теперь ты наденешь косынку?
Ужасный негодник!
Когда они вошли, в прихожую выплыла София и, увидев Эшдона в грязи и крови, ласково сказала:
– О, вижу, что вы повстречались с моим братом.
– Да, – ответил Эшдон, передавая сюртук Фредериксу и застегивая жилет. – Всегда приятно повстречаться с родственниками.
– Неужели? – произнесла София, когда лорд Уэстлин вошел в прихожую следом за ней в сопровождении лорда Ставертона.
Вероятно, здесь появились все, кто был в белой гостиной.
В довершение ко всему из столовой, где все еще не починили буфет после утренних событий, вышел Маркхэм.
Не обращая внимания на грязное платье, Каро радостно бросилась в его объятия. Прошло несколько месяцев с их последней встречи. Несмотря на его неугомонный характер, она его боготворила, с двухлетнего возраста твердо зная, что ее чувства взаимны.
– Это ты натравила их на меня, – проговорил Маркхэм в ее волосы. – Надо бы устроить взбучку, но вижу, что тебе сегодня уже досталось.
– Не желаю говорить об этом. И если бы я хотела обсудить, то посчитала бы, что ты заслужил, чтобы тебя поймали, потому что тебе следует быть в Оксфорде, а не на парижских улицах.
– Сперва одно, потом другое. – Маркхэм оттолкнул ее от себя и стал разглядывать толпу вокруг них. –
