Дальнейшие события развивались подобно лавине, которую можно столкнуть или не столкнуть, но нельзя остановить. Агония Иерусалимского королевства длилась 31 год, до 18 мая 1291 г., когда последние крестоносцы покинули сирийский берег. Но последствия содеянного ими потянулись в прекрасную Францию, где тамплиеры стали жертвой лукавства тех, кого они искренне считали своими лучшими друзьями, – короля Франции и папы Римского. С 1307 по 1313 г. длился жуткий процесс над тамплиерами, обвиненными в поклонении Бафомету, поругании святынь и множестве других грехов, в которых они виновными себя не хотели признавать. Но помнили ли они в промежутках между пытками, прикованные к стенам французских застенков, что именно благодаря их ордену, деяниям их предшественников было уничтожено христианское наследие Сирии, убиты врагами пришедшие к ним на помощь союзники и благодаря всему тому навсегда потеряна цель Крестовых походов – Святая земля.
Таким же трагичным было положение тюрко-монголов в Иране. Идея основания христианского царства на Переднем Востоке была утрачена, так как населенные христианами земли попали в руки врага. Одновременно Бейбарс (мамлюкский султан) завел сношения со своими соплеменниками в Золотой Орде и склонил на свою сторону Берке. Между Хулагу и Берке давно назревала вражда из-за разных культурно- политических ориентаций. Еще около 1256 г., когда начался Желтый крестовый поход, как отмечал Тизенгаузен, Берке воскликнул: «Мы возвели Мункэ-хана на престол, а чем он нам воздает за это? Тем, что отплачивает нам злом против наших друзей, нарушает наши договоры… и домогается владений халифа, моего союзника… В этом есть нечто гнусное».
Однако согласно монгольской Ясе золотоордынские части сражались в войсках ильхана во время похода на Багдад и Дамаск. Но после поражения Кит-Буки Берке послал своим командирам предписание покинуть армию Хулагу и, если не удастся вернуться домой, уходить в Египет. Так те и поступили, умножив войска мамлюков (1261 г.). После этого война Золотой Орды и Ирана стала вопросом времени. Очевидно, не случайно в том же году Берке учредил православную епископию в Сарае. Друг мамлюков и враг несториан искал опоры в православной церкви и на Руси.
Переговоры между кузенами – Хулагу и Берке – длились много лет без особого результата. Наконец Берке двинул свою армию на Транскавказ; битва закончилась серьезным поражением войск Хулагу (1263– 1264 гг.).
Хулагу умер в 1265 г., Берке – в 1266 г. Конфликт между ильханом (наследником Хулагу) и кыпчакским ханом продолжался с неослабевающей силой, но, несмотря на это, как хулагуиды, так и джучиды признали Хубилая в качестве сюзерена. Оба посылали ему войска для завершения завоевания империи Сун.
Итак, Хубилай мог сохранить тюрко-монгольских воинов в новой кампании в Южном Китае, которая началась в 1267 г. Большинство его армии состояло из солдат, рекрутированных в Иране и Руси. Китайский полководец из Северного Китая был назначен главнокомандующим. В целом отношение Хубилая к Китаю отличалось от его предшественников. В 1264 г. он сделал Пекин своей столицей; в 1271 г., следуя китайскому стандарту, Хубилай дал своей династии новое имя – Юань. Он рассматривал Китай как наиболее ценную часть своих владений и постепенно оказался под влиянием китайской культуры, приняв буддизм как собственное вероисповедание.
Новая политика Хубилая также находила отражение и в его военных операциях. Он использовал все возможности для спасения китайцев от ужасов войны и обещал почетный мир каждому китайскому городу, который сдастся добровольно. Эта политика приносила плоды, и в 1276 г. монгольский полководец Байян захватил Ханижоу в Шеньяне, где искали убежища вдовствующая императрица и ее сын. Байян отослал их в Пекин, где мальчик-император по совету своей матери формально передал свои императорские права Хубилаю.
Последней битвой этой войны стало морское сражение в Кантонском заливе в 1279 г., неподалеку от впадения в Южно-Китайское море реки Чжуцзян. Тюрко-монголы потопили все до единого сунские корабли. Сунский принц прыгнул в море с малолетним императором династии Сун на руках. На прибрежных островах тюрко-монголы устроили облаву на оставшихся в живых. В 1279 г. весь Китай подчинился монгольскому императору.
Однако в тюрко-монгольском мире у Хулагу объявился соперник в лице внука Угэдея Кайду, который поставил своей целью объединение улуса Угэдея. К 1269 г. он был господином Мавераннахра и Кашгара, и его лидерство признавалось не только большинством родичей, но и некоторыми представителями дома Чагатая. В 1274 г. Кайду почувствовал себя достаточно сильным, чтобы заявить о независимости.
По словам Л. Гумилева, последним паладином монгольской воинской славы стал царевич Кайду.
В отличие от своего предшественника, Ариг-Буки Кайду был честолюбив и талантлив. Нет свидетельств, что он позволял манипулировать собою каким-либо группировкам, скорее, он использовал их в своих целях. Но ни один претендент не может побеждать без опоры, без особой настроенности масс. И Кайду не был исключением: он знал, где искать и как найти соратников. На берегах Итиля и склонах Тарбагатая жили монголы, оставшиеся верными старым обычаям и степному образу жизни. Они были антитезой солдат Хубилая, предававшихся войне и разгулу в побеждаемом Китае. «Без сомнения, – пишет Р. Груссе, – они были поражены переносом столицы в Китай и превращением ханства в империю». Эти перемены были им чужды и противны, и именно эту настроенность использовал Кайду, став вождем всех западных тюр ко- монголов.
Объединив под своим знаменем всех монгольских князей и ханов Центральной Азии, Кайду начал в 1275 г. войну с Хубилаем и вел ее до самой смерти, наступившей в 1301 г. Война состояла не столько из крупных сражений, сколько из маневров, набегов и контрнабегов. Против своих сородичей Хубилай выставил кыпчакскую конницу, которая прекрасно воевала в степных условиях. Религиозная проблема при Кайду отошла на второй план, так как на его стороне кроме несториан были центральноазиатские мусульмане и последователи «черной веры» – иными словами, все защитники традиций империи Чингисхана. Они не одержали победы, но и не потерпели поражения.
Вслед за завоеванием Южного Китая Хубилай обратил особое внимание на периферийные государства. Дорога к Тибету была открыта для тюрко-монголов после разгрома царства Тангут Чингисханом в 1227 г. В ходе последующих войн с Китаем тюрко-монголы пересекли восточную часть Тибета и захватили некоторые из его провинций. После своего обращения в буддизм Хубилай рассматривал себя как естественного защитника тибетских монахов и в 1261 г. назначил ламу Пагба Ханом Закона, дав ему духовную и светскую власть в Тибете. В ответ лама благословил династию Юань. Именно Пагба разработал новый монгольский алфавит, так называемую квадратную письменность, которая использовалась монголами в период Юань.
В экспедициях армии Хубилая в Аннам, Чамну, Камбоджу и Бирму в 1280 г. тюрко-монголы одержали сначала несколько побед, но их войска пострадали от дизентерии и иных тропических болезней; в целом, солдаты тюрко-монгольской армии не смогли приспособиться к влажному климату нового театра военных действий. Это в конце концов привело к поражению и отступлению тюрко-монголов. И все же правители индокитайских государств находились под сильным впечатлением от тюрко-монгольской мощи, и к 1288 г. многие из них признали сюзеренитет Хубилая.
Две попытки завоевать Японию, в 1274 и 1281 гг., выявили, что тюрко-монголы не имели силы на море. Хубилай собрал в северокитайских и корейских портах огромную флотилию, чтобы перевезти экспедиционный корпус в Хакату на остров Кюсю. Высадка армии произошла по плану, но вскоре после этого тюрко-монгольские корабли были уничтожены или разбросаны по морю тайфуном. Отрезанная от своих баз, армия была окружена и разбита японцами. После этого несчастья Хубилай оставил идею подчинения Японии.
Отношение Хубилая к Западу отличалось от взглядов его предшественников столь же радикально, сколь не походила на предыдущую его политика по отношению к Китаю. Он был поглощен созданием собственной Китайской империи и поддержанием контроля над тюрко-монгольскими князьями, посему оставил идею покорения Европы. Он был наиболее могущественным властителем в мире; большая часть Азии, равно как и восточная часть Европы, признали его высшую власть. У него не было побудительного мотива расширять свою империю далее на запад; если бы это и дало какие-либо преимущества, то они в большей степени касались бы интересов местных ханов, а не империи. Кроме того, Хубилай был достаточным реалистом, чтобы признать, что если европейские правители и согласились бы сотрудничать с тюрко-монголами на Переднем Востоке, то сделали бы это только как союзники, а не как его подданные. Несмотря на свое обращение в буддизм, он также питал искреннее уважение к христианству. Несторианская церковь имела
