Артемиус снизошел на Туле одним из первых.
Древний видел тысячи планет и десятки тысяч разрушенных городов, и каждый раз он жалел город, словно это было живое существо.
Он жалел каждую улочку.
Разрушалась древняя история и устоявшийся мир живущих здесь людей.
Он укорял себя, самобичевал упреками в неспособности Космического Десанта помочь СЕЙЧАС. Сколько он помнил себя , они все время опаздывали. Почти всегда.
Одна из улочек Армориса надолго осталась в памяти брата Артемиуса, существующего в «Триарии» , огромном дредноуте Легиона Имперских Кулаков.
Именно Легиона.
Он никогда не признавал действия Примарха Ультрадесантников правильными.
Они разрушили такой привычный, как казалось мир.
Он впитал это правило от своего наставника. Он запомнил его слова.
-Мы родились в Легионе и умрем с именем Его на устах.
Для Артемиуса Легион был Легионом.
Имперской машиной, способной сокрушить хребет любого врага. Величайшим Оружием и Величайшим Проклятием.
Дредноут жил и каждую атаку в боевом безумии гудел почти еретический клич: - За Легионы!
Его боевой клич раздражал Магистра Ордена.
Хотя, не показывая это на виду всех братьев, Магистр одно время настойчиво требовал от воина древности прекратить использовать, как он выражался, еретические выражения.
Но даже Магистр своим авторитетом не мог совладать с тем, кто старше его на пять тысяч лет.
Кто мог сказать 'Нет'.
Кто мог повести за собой в бой
Кто был не один в своем глухом противодействию командованию.
Могущественный древний “Сталинград” пробуждался от от стасисного сна.
Брат Ксеркс был вторым 'Я' Артемиуса.
И Артемиус рассматривал того, кто стал ему братом, другом после смерти.
С кем ему предстояло идти в бой.
Они никогда не были друзьями, когда существовали в плоти и крови.
В безумные годы молодости завидовали друг другу.
С мудростью, данной Императором, и годами бесконечных войн они стали присматриваться друг другу, оценивать способности и недостатки.
Глупость и гордыня уходили на второй план.
Сначала это не была дружба.
Скорее это было взаимное уважение к успехам друг друга.
Ибо каждый из них был достоин, быть великим и избранным воином Императора.
С течением времени они сдружились. Могущественные Древние. Солдаты Тех Войн.
Они стали почти единым целым.
Защищая своими панцирями слабых гвардейцев и космических десантников.
Став для живых Братством Стали.
Штурмовой отряд лейтенанта Тревеса стоял насмерть, защищая стратегически важный дом, из которого отлично простреливалась вся улица, ведущая на площадь Фема.
После событий у укрепленного района около Энея и отражения ужасной атаки культистов в секторе Главных Врат ,истерзанный взвод Кена дополнили два отделения штурмовиков такого же обескровленного 3-ого батальона 27-ого полка.
Из уже ставших ветеранами солдат, кто выжил в первую неделю боев, начали формировать отряды специального и штурмового назначения.
Тревесу предстояло оборонять твердыню.
Командование приказало держать оборону до прибытия основных сил.
Время шло…
А культисты уже в который раз рвались туда…
Но им мешала эта своеобразная крепость.
Предпринимая бездумные попытки с ходу взять эту твердыню, они усеяли всю улицу своими телами. Сотнями тел.
Теперь их командование действовало более избирательно.
Около роты предателей короткими перебежками, скрываясь среди трупов, приближались к зданию.
Но все же и этот отряд еретиков не смог прорвать оборону штурмовиков Имперской Гвардии.
Культисты попались в западню.
В тесноте подъезда людской массе было не развернуться.
Большинство, гвардейцы перебили еще на лестничных пролетах, просто закидав гранатами.
Некоторые прорвались и сейчас сражались с людьми Тревеса.
У еретиков не было ни малейшего шанса… Хотя это и были полубезумные милиционеры, у которых оставалась хоть какая-то организация и порядок
Заскрежетал цепной топор, потроша кишки у зарвавшегося поклонника Хаоса.
Безумец завизжал от адской боли, бессознательным движением он пытался запихнуть внутренности обратно.
Но Майкл не дал ему даже такой возможности, цепной топор еще раз вонзился в плоть еретика.
Тело рухнуло на усеянный обломками мебели пол и забилось в судорогах.
А вокруг продолжалась яростная схватка. В злобном перезвоне штык-ножей Майклу слышались мольбы и проклятья погибающих.
Хрипели от ярости и боли и озверевшие от крови люди, постепенно утрачивающие свой облик, превращаясь в безумных убийц.
Гвардейцы теснили хаоситов.
-Убей- звенело в голове Эткинса.
И Майкл ринулся в этот ад, повинуясь древнему инстинкту.
Цепной топор, гудя, впился своими мономолекулярными зубьями в ближайшего культиста и пробороздил ужасную рану на груди.
Вторым ударом он снес голову еще одному безумцу.
Капрал оттолкнул навалившее окровавленное тело.
Вовремя.
Он успел блокировать выпад еще одного хаосита.
В следующую секунду катачанский нож подоспевшего Таггерта обрушился на шею культиста.
Рядом дрался Тревес, штык-нож с отвратительным хрустом вошел в горло хаоситу, лейтенант с удивительным, почти людоедским спокойствием, смотрел, как с диким криком культист схватился за рукоятку, пытаясь выдернуть, зазубренный клык… Грохотал тяжелый стаббер Дайка, выплевывая в упор поток смерти.
Дрались обезумевшие люди, работая штыками и ножами стремясь лишь УБИТЬ.
Еретики дрогнули перед яростью гвардейцев и обратились в бегство.
Но никому в этот раз не суждено было спастись.
Основную массу добили выстрелами в спину.
Даже одного идолопоклонника, пожелавшего сдаться, закололи штыками и выкинули мерзкий труп на улицу, прибавляя еще одно тело к мертвецам внизу.
Воспользовавшись относительной тишиной, Таггерт устало опустился на пол и прикрыл глаза.
За последние три дня он поспал всего пять часов. Тяжелые воспоминания опять навалились неприятным грузом на мозг.
Погибли его друзья разведчики, нарвавшись на засаду… Бейкеру выкололи глаза…
Господи за что…Захаров подорвал себя гранатой…Мерич…Жаан…
