проказливый десятилетний герой сериала – не более чем экранная проекция подлинной внутренней сущности Грейнинга. Чтобы нарисовать свой автопортрет для статьи в журнале «Spm», Грейнинг просто взял рожицу Барта и приделал ей бороду с очками. Барт является «улыбкой» Мэтта Грейнинга, и с его помощью художник (и молодой, состоящий из выпускников Гарварда, коллектив сценаристов) безнаказанно высказывает чертову прорву необычных идей.
«Симпсоны» живут в городе Спрингфилд названном так в честь вымышленного места съемок сериала «Папа лучше знает»; этим нам дают понять, что семейка Симпсонов является ответом 90-х на медиа- реальность, преподносившуюся нам в 50-х и 60-х. Это типичная американская медиа-семейка, только вставшая на уши; ее жизнь рассказывается с точки зрения не самого умного, а самого ироничного ее члена. Зрители наслаждаются, наблюдая за тем, с какой легкостью Барт обманывает своих родителей, учителей и различные местные учреждения. Это шоу отличается такой непочтительностью, что на него набросился даже президент Джордж Буш, призвавший американские семьи стараться больше походить на Уолтонов, а не на Симпсонов. Сценаристы «Симпсонов», подобно сценаристам «Мерфи Браун», тут же отреагировали на это, заставив Барта сказать в одной из серий: «Эй, милейший, а мы ведь точно как Уолтоны. Оба семейства молятся за то, чтобы закончилась депрессия»[54].
У «Симпсонов» много общих вирусных черт с другими телепроектами 90-х. Например, висящая в офисе Мерфи Браун мишень для игры в «дартс» используется в качестве носителя мемов; в каждой серии к ней оказывается пригвождена новая записка сатирического содержания. Сценаристы «Симпсонов» также вводят такие незаметные носители, на которых размещают специальные мемы, предназначенные для самых внимательных зрителей. Вступительные титры всегда начинаются с того, что Барт пишет новое послание на доске объявлений в своей классной комнате, и содержат новое саксофонное соло от его сестры Лизы. Каждая серия включает как минимум одну киноцитату, обычно из Хичкока или Кубрика, сатирически комментирующую какой-нибудь аспект современной культурной жизни. Издеваясь над современными американскими детскими учреждениями, сценаристы воссоздали в одной из серий знаменитую сцену из хичкоковских «Птиц», только в их версии Гомер Симпсон вызволяет свою крохотную дочку из здания детского сада, миновав игровую площадку под пристальными взглядами угрожающе нависших младенцев.
Нынешние менеджеры проекта, Майк Райсс и Эл Джин, оба – ветераны проекта «Harvard Lampoon» («Гарвардского пересмешника»), вдохновленные возможностями, которые анимация дает создателям продвинутой социальной и медиа-сатиры. «Примерно две трети наших сценаристов были выпускниками Гарварда, – говорит Джин (ему на вид лет тридцать), сидя в офисе, который он делит с Райссом и который находится на территории компании „Twentieth Century Fox“, – так что это – одно из самых грамотных шоу на телевидении».
«Мы отбираем для сериала темы, – добавляет Райсс, бывший однокашник Джина, – которые можем спародировать. Например, Гомер поступает в университет или участвует в телевикторине. Мы можем взять воскресный показ „Супербоула“[55], спародировать его как «Бадбоул», «финал дебютантов», а также спародировать то, как лавочники наживаются на этом событии». Будучи сами вскормлены медиа, эти попивающие диетическую «кока-колу», одетые в бейсбольные куртки менеджеры склонны пародировать медиа-аспекты отбираемых ими тем. Они не столько комментируют социальные проблемы, сколько выстраивают медиа-образность вокруг той или иной социальной проблемы.
«В наши дни телевидение, кажется, питается порожденными им самим образами. Пародирует само себя, – так считает Джин. – Некоторые из самых интересных придумок у нас рождаются, когда мы просто усаживаем Симпсонов смотреть ТВ». Чем Симпсоны занимаются весьма часто. Темой многих серий является происходящее на экране их телевизора, что позволяет персонажам высмеивать телевидение, которое само высмеивает другое, реальное телевидение. В этом цирке самопародии только Барт не позволяет задурить себе голову. Его отец, Гомер, представляет старшее поколение; им с легкостью можно управлять при помощи рекламных роликов или рекламных трюков вроде «прозрачного пива». «Гомер несомненно поддастся на любой трюк, – признает Райсс, – он даже верит пришедшему по почте уведомлению Издательской Расчетной палаты о том, что он победитель». Когда Гомер нелегально подключился к кабельному телевидению, он впал в такую зависимость от «ящика», что чуть не умер. Лиза, «золотая голова» всего семейства, верит в социальные институты своего мира, усиленно занимается, чтобы получать в школе хорошие отметки, и даже участвовала и победила в конкурсе «Ридерз Дайджест» на лучшее эссе о патриотизме.
«Но Лиза полностью „отморожена“ окружающими ее со всех сторон медиа, – предупреждает Джин. – Наши сценаристы сочувствуют ей больше, чем кто-либо из персонажей мультика. Ее реакция на возросший уровень тревожности ее жизни скорее интеллектуальна. Когда Гомер вбивает себе в голову, что может умереть от сердечного приступа, он говорит детям: „У меня для вас ужасные новости“. Лиза отвечает: „О, мы готовы принять что угодно. Мы – поколение MTV. У нас не бывает ни хороших, ни плохих эмоций“. Гомер спрашивает, как это так, на что это похоже, и она не может ответить ничего, кроме „э-э“. Вот что я имею в виду».
То, как на свою культурную отчужденность реагирует Барт, гораздо больше похоже на лекцию по «иксеровской» стратегии. Барт – десятилетний медиа-стратег (или, как минимум, инстинктивно действующий медиа-манипулятор), и его подвиги выявляют сложность современных поп-медиа, выворачивая их наизнанку. В серии, принесшей Райссу и Джину номинацию на «Эмми», Гомер видит по телевизору рекламу приспособления, из которого, как он чувствует, выйдет отличный подарок ко дню рождения Барта: микрофон, с помощью которого можно с большого расстояния передавать сигнал специальному радио (пародия на игрушку под названием «Мистер Микрофон»). Поначалу игрушка кажется Барту скучной, и он играет вместо нее с другим подарком – машинкой для изготовления текстовых наклеек. Барт веселится, переименовывая вещи на свой лад и оставляя на всех предметах в доме послания типа «собственность Барта Симпсона»; одна такая наклейка – на банке пива в холодильнике – убеждает Гомера в том, что пива ему не попить. Ясно, что радости Барта – это медиа… и подрывная дезинформация.
Гомер, в свою очередь, принимается играть с радио, пытаясь заинтересовать им Барта, но тот знает, что игрушка на самом деле не отправляет посланий в медиа-пространство; сигнал попадает в одно- единственное маленькое радио. Барт заинтересовывается игрушкой, когда осознает ее подрывной потенциал. Устроив для начала несколько незначительных розыгрышей, он случайно роняет радио в колодец и разрабатывает гениальный план. Пародируя реальное историческое медиа-событие, когда маленькая девочка боролась за свою жизнь на дне колодца, спасатели пытались ее вызволить, а весь мир следил за процессом по радио, Барт использует свое игрушечное радио, чтобы одурачить мир и запустить свой собственный медиа-вирус. Он придумывает маленького мальчика по имени Тимми О'Тул, якобы упавшего в колодец и зовущего на помощь. Когда выясняется, что полицейские и спасатели слишком толсты, чтобы влезть в колодец и вытащить мальчика, разворачивается потрясающее медиа-событие. Когда радиожурналисты берут у Тимми интервью, Барт отыгрывается на своем злобном школьном директоре, инстинктивно используя собственный медиа-вирус в личных интересах. Голосом Тимми он рассказывает репортерам о том, как его угораздило свалиться в колодец: он – сирота, недавно приехавший в город; директор местной школы отказался допустить его до занятий, так как он был одет в лохмотья. На следующий день на первых страницах газет появляются статьи, призывающие уволить директора. В конце концов вирус разрастается настолько, что Стинг, музыкант из реального мира, и клоун Красти, телевизионный персонаж из мира «Симпсонов», записывают песню поддержки под названием «С любовью смотрим мы на дно колодца» и снимают на нее видеоклип, чтобы организовать сбор денег в помощь Тимми О'Тулу. Песня становится хитом номер один.
