— Да… Пожалуй… — Костя потёр лицо ладонями. Вот заработался, подумал он. Ничего вокруг не слышу…
Таня принесла его любимую большую чашку с чаем и блюдечко с куском пирога.
— Откуда это? — удивился Костя.
— На работе угостили, — ответила Таня. — У одной девчонки был сегодня день рождения, вот она и притащила пирог. А я тебе кусочек умыкнула.
— Спасибо, — сказал Костя и склонился над блюдечком, чтобы откусить от пирога и не засыпать стол крошками. И тут он почувствовал запах коньяка. Запах исходил от Тани. Это его почему-то неприятно удивило.
— Вы что, пили? — спросил он.
— Да, немножко, — ответила Таня. — А что?
— Нет, ничего… Так просто… Совпадение…
Он не стал объяснять жене, какое именно совпадение произошло, доел пирог, допил чай, закурил и снова углубился в работу. Он попытался представить себе, что именно говорил бы и чувствовал Джон Рассел, когда его жена заявляется домой поддатой. И ему это почти удалось. Слова отыскались, выстроились в голове и уже готовы были выплеснуться на бумагу, когда его опять окликнула Таня.
— Что? — снова переспросил Костя.
— Я говорю, мультики хорошие, — повторила Таня. — Будешь смотреть?
— Какие мультики? — Костя сам удивился тому, насколько спокойно прозвучал его голос. Дело в том, что нервы его в этот момент были натянуты, словно струны, и готовы были лопнуть с ужасающим, звенящим звуком.
— Про русалочку…
— Я не об этом! Я спрашиваю, какие, на хрен, мультики?! Ты что, не видишь, что я работаю?
— Ну, извини, — улыбка сползла с Таниного лица, как кожура с банана. Мог бы просто сказать «нет», — добавила она обиженно.
— Может, хватит уже меня доставать? — заорал Костя во весь голос. Может быть, достаточно того, что ты сегодня опять явилась пьяной от этой сучки? А?
— Кто — пьяная? — опешила Таня. — От кого это я «явилась»? Ты что несёшь?
Костя вдруг понял, что это вырвались фразы, приготовленные им для Джона Рассела. Ему стало стыдно. Он покраснел и опустил глаза.
— Извини меня, — тихо сказал он. — Я не хотел…
— У тебя неприятности? — Таня забыла о нанесённой ей обиде и присела возле Кости на корточки. Она никогда ещё не видела своего мужа таким растерянным и… жалким. Да. Именно жалким. Как побитая собачонка, подумала было Таня, но тут же сама отогнала от себя эти мысли.
— Да, всё сразу навалилось… Прости меня… Я не хотел…
— Что случилось, Костя? — Таня погладила его по щеке. — Что случилось?
— Да, понимаешь… Статья в газете! — пришла спасительная мысль. — Не читала? В «Планете».
— Нет. А что там? — встревожилась Таня.
— Ну, дура одна написала… Будто бы я недоволен своими издателями! Представляешь? — Костя почувствовал, что может быть сумеет выкарабкаться.
— В «Планете»?! — удивилась Таня.
— Ну да!
— Да не обращай ты внимания, Костик! — рассмеялась Таня. — Нашёл, что читать! «Планету»! Да у этой газетёнки тираж-то — три тысячи! И две из них наверняка не раскупается! Ты же сам мне говорил, помнишь? Ну, когда ты ещё работал в «Приморском бульваре»!
— Всё равно — неприятно! — упорствовал Костя. — Всякая дура будет про меня глупости писать! Тебе бы понравилось?
— Нет, — согласилась Таня и вдруг стала серьёзной. — Не понравилось. Но я не стала бы на тебя… орать…
— Прости пожалуйста, — снова попросил Костя.
— И ты из-за этой вот статьи?! — недоумевала Таня. Всё-таки, она здорово на него обиделась.
— Нет… прости… понимаешь… не только… Вошёл в образ… — Костя смущённо улыбнулся. — Прости меня…
— А про что ты пишешь? — вдруг спросила Таня.
Костя невольно вздрогнул и посмотрел на неё. Но в глазах у жены был только интерес. Интерес к теме романа.
— Про писателя, — ответил Костя.
— Про себя, что ли?! — не поняла Таня.
— Да нет! Про другого писателя. Американского.
— И — что?!
— Ну, понимаешь… У него жена — жуткая сволочь, — принялся объяснять Костя. — И они друг друга просто ненавидят… А я попытался представить себе, что должен был бы испытывать этот парень по отношению к своей жене… И у меня это получилось… Слишком хорошо получилось…
— Поздравляю, — сказала Таня.
— Издеваешься? — горько спросил Костя.
— Нет, правда! — Таня опять присела возле него на корточки. — Я очень рада, что работа у тебя идёт хорошо! Это же просто замечательно!
— Ты так думаешь?
— Ну да! Только… — в глазах её промелькнули тревожные искорки. Главное, чтобы он свою жену не убил. Часом, не собирается? А? Ты ведь у меня довольно кровожадный писатель! Всех своих героев убиваешь…
Костя пожал плечами.
— Не знаю… Если бы он был уверен, что завтра наступит конец света, то, может быть, и убил бы…
— Тогда ты мне скажешь, когда он соберётся это сделать. Хорошо? — Таня рассмеялась. — Чтобы я смогла куда-нибудь уехать. Ладно? А то ты опять «войдёшь в образ» и…
Она говорила это с улыбкой, но в глазах её, где-то на самом дне, сидел съёжившийся страх. Костя понял это только тогда, когда она вышла из комнаты и он остался один
(с Джоном Расселом! и с ЕГО женой!).
Но Костя так до конца и не смог понять, что это был за страх. За кого Таня так перепугалась? За него или за себя?..
А за меня-то чего бояться?!
Эта внезапно пришедшая в голову мысль, вызвала у Кости изумление. И ещё ему показалось, что мысль эта прозвучала в его голове каким-то незнакомым голосом. Словно бы не он сам подумал, а кто-то другой вслух произнёс эти слова. Ощущение это было настолько сильным, что Костя даже оглянулся, ища взглядом этого нахала.
Никого в комнате, естественно, не было. А действительно, чего за него за Костю — бояться?! Он что, ненормальный, что ли?! Как бы глубоко он не входил в образ своего героя, он всегда умел возвращаться обратно! И не надо держать его за сумасшедшего! Он вполне нормальный человек! И нечего за него бояться! (Косте опять показалось, что эти слова произнёс кто-то другой).
Нечего за меня бояться!
Пусть лучше за СЕБЯ боится!
За СЕБЯ?! Кто?! ТАНЯ?!
Костя сжал виски ладонями. Что-то с ним происходит не то… Что-то не то… Что-то…
— …болит? — участливо спросила Таня. — Может аспирину дать?
— А? Нет, спасибо, — нашёл в себе силы ответить Костя. — Просто задумался… Просто…
Он поднял глаза и оторопел. Перед ним была Таня. Она стояла в дверях, прислонившись плечом к косяку. Прежняя, хорошо знакомая ему женщина. Его жена. Но Костя поймал себя на мысли, что почему-то ожидал увидеть совсем другую женщину. Другую. Ниже ростом. Со светлыми волосами. С презрительно-
