Джон не замечал ничего вокруг. Ни нудной, опротивевшей ему жены; ни скрипучего хрыча с нижнего этажа; ни визитов полицейских, в сотый раз уже опрашивавших Дину по поводу недавнего ограбления. Он даже не пошёл на суд над этими двумя грабителями, когда их уже поймали. Ему было наплевать на всё. Он думал, что всё это — ерунда, удобрения. Всё сгниёт и обратится в прах. Всё и все. Воры, Дина, полицейские, плешивый старик, украденные деньги, и даже сам Джон. Останутся только его книги. И в их числе, его новая книга — «Конец света». Пусть и ненадолго — он всё-таки не По — но останутся.
И потому Джон торопился поведать бумаге свои мысли и чувства. Чтобы они не сгинули вместе с ним. Ведь в конечном итоге, если только им и суждено остаться на свете после Джона, то они и есть самая настоящая РЕАЛЬНОСТЬ. А всё остальное — мираж, сон, дым…
10
…если только им и суждено остаться на свете, то они и есть самая настоящая РЕАЛЬНОСТЬ. А всё остальное — мираж, сон, дым…
Костя подумал, что, может быть, именно эта его вера в реальность описываемых событий и послужила толчком к тому, что так и стало на самом деле.
Сергей с этим был согласен, но только в принципе. Фактически же он воспринял всю ситуацию, как упражнение для тренировки интеллекта, как занятную головоломку, в которой предстояло разобраться (возможно, с трудом), но которая ни под каким видом не способна была повлиять ни на чью жизнь.
Костя ему возражал, пытался его переубедить, говоря, что любые изменения в ТОЙ реальности неизбежно отразятся на чьей-нибудь судьбе в ЭТОЙ, но потом махнул рукой. Ведь если изменится жизнь какого-нибудь человека, то, наверное, изменятся и его восприятие жизни, и память о ней. Так что он вполне может и не заметить этих изменений, продолжать считать, что так было всегда. Для этого человека (для его сознания) всё может остаться по-прежнему. Заметить эти изменения сможет только Костя. Заметить сможет, а доказать — нет. Сергея же волновал иной вопрос.
— Скажи, а этот твой писатель… Как его там?..
— Рассел. Джон Рассел, — ответил Костя.
— Вот-вот… Джон Рассел… Он, как писатель… Ничего?… Толковый?..
— Вполне. Я бы даже сказал — очень толковый…
— Может ли произойти с ним то же самое, что и с тобой?
— То есть? — не понял Костя.
— Ну, я имею в виду, может ли случиться, что его книга станет более реальной, чем его мир?
— Н-н-не знаю… — протянул Костя. Эта возможность как-то не приходила ему в голову.
— Понимаешь, — с жаром продолжал Сергей, — ведь если ты смог заставить жить героев своей книги, да ещё изменять свой, то есть, наш собственный мир, не может ли произойти точно такая же ситуация и у твоего… Джона Рассела?..
— М-да… — задумчиво протянул Костя. Кафкианский бред какой-то! Тут для дедушки Фрейда работы не на один год!..
11
Рассел сердито застучал по клавишам, удаляя текст. Что-то у него не выходило. Что-то было не то. Но — что?..
Так, попробуем разобраться! Значит — приятель! На кой чёрт он здесь вообще нужен?! К чёртовой матери этого приятеля, с его заумными философствованиями!!!
Теперь — жена… ЕГО жена… Слишком уж она у него хорошая! От такой жены не станешь убегать к любовнице… Ах, да!.. Любовницы-то уже давно нет!.. А это, кстати говоря, напрасно! Она здесь ДОЛЖНА быть! Во-первых элемент эротики… А во-вторых, при такой стерве-жене, в какую Джон собирался превратить спутницу жизни своего героя, любовница просто незаменима! И приятель — собутыльник… Нет, не пойдёт. Приятель здесь всё равно как-то не к месту. Слишком уж он (приятель) углубляется в эти бредовые фантазии! Ни один нормальный человек не поверил бы подобным россказням. Он бы просто не обратил на них внимания или, сочувственно покивав головой, побежал звонить в больницу, чтобы поскорее прислали санитаров… Ни одни нормальный человек не поступил бы иначе. Ни один нормальный человек… А если и этот приятель тоже НЕНОРМАЛЬНЫЙ?..
Нет! Хватит с Джона и одного психа!
Джон Рассел тяжело вздохнул и снова приник к клавиатуре. Нужно было кое-что изменить…
12
Костя пришёл домой поздно. Таня сидела перед телевизором, утонув в глубоком кресле. Видимо по случаю необычайно жаркого вечера одета она была чисто символически — только лишь в лёгкие кружевные трусики и лифчик, которые совсем не создавали иллюзию одетости, а наоборот, подчёркивали её обнажённость. В руках у Тани был хрустальный бокал с чем-то тёмно-красным наверное, «COCA-COLA», подумал Костя. Да, в такую жару, наверное, очень хорошо идёт холодный лимонад…
— Где это ты был? — недовольно спросила Таня, даже не поворачивая головы.
— У Серёги, — устало ответил Костя.
— У кого?! — удивилась Таня.
— У Ольхова, Сергея, — уточнил Костя.
— А-а-а… Новый знакомый… — протянула Таня, с удовольствием отхлебнула из бокала и замолчала, уткнувшись взглядом в телевизор.
— Какой «новый»?! — опешил Костя. — Ты что, Серёгу не помнишь, что ли?..
— Понимаю… Новый дерьмовый знакомый! — невнятно хихикнула Таня. Дерьмовый знакомый дерьмового писателя! Пишущего дешёвое дерьмо…
Костя замер на месте, словно его окатили холодной водой.
Дина!!!
Да нет! Дина же умерла…
Не ЭТА Дина, а ТА, из РОМАНА!..
Чушь, какая ещё Дина?! Это же Таня! Его Таня!..
Таня пробормотала что-то нечленораздельное и смолкла. Поза её стала напоминать позу глубоко задумавшегося человека. Пальцы её руки разжались и бокал, к счастью не разбившись, упал на ковёр. Его содержимое мгновенно впиталось в ворс, оставив после себя лишь запах дешёвого портвейна. Косте вдруг показалось, что его жена задремала. Что это с ней, подумал Костя. Он подошёл к креслу и склонился над своей женой.
Она действительно задремала, уронив голову на грудь. И от неё сильно пахло спиртным. Костя поднял бокал с пола и понюхал. Так и есть — вино… И не из самых лучших… А возле кресла стояла пустая бутылка… Ничего себе, растерянно подумал Костя. С чего это она так?..
— Таня!.. — осторожно позвал её Костя, трогая за голое плечо.
Таня что-то промычала в ответ и попыталась улечься в кресле. Костя вдруг заметил на её левой ключице небольшой продолговатый синяк, очень похожий на след страстного поцелуя. Любопытные вещи происходят вокруг, нахмурившись подумал Костя.
Он осторожно взял жену на руки и, стараясь не вдыхать густые алкогольные испарения, перенёс её на кровать. Уложив Таню в постель Костя укрыл её простынёй.
— Отвали… Козёл… — пробормотала она сонно.
