убивал он не там, т. е. место захоронения не было местом убийства и последующего расчленения. В девяносто первом его можно было арестовать по горячим следам.
Местожительство Удава было вычислено стопроцентно. Что касается возраста, то он попадал в наш диапазон. Я основывался на материалах дела. Если говорить о профессии, мне ближе медицинский аспект. Я подозревал, что он фельдшер, медбрат, возможно, работает в морге. Уж больно хорошо он знал определенную специфику. Но не исключался и вариант, что Удав связан с сельским хозяйством, точнее — с животноводством. Один из эпизодов убийства вписывался в эту версию. Были другие находки, которые свидетельствовали, что преступник умеет разделывать тела. Мы уже знали, что в этом районе находится единственное предприятие — конный завод… Специфика работ допускала правильность версии.
15 сентября 1992 г. Удав убил и растерзал сразу троих подростков. Вот эти-то три убийства и подвели черту. Круг сузился.
Как ни цинично это, возможно, звучит, но каждое убийство — Это след… Последний случай показал, что он начал нас уводить в сторону, стало ясно, что у него личный автотранспорт, так как иным способом он бы не вывез останки — тяжело. Причем трупы он развез по старым местам, вернулся к 1986 году.
Круг замкнулся окончательно. Кроме того мы понимали, что не будь у него автотранспорта — мотоцикла или машины, он бы не смог увезти мальчиков. Все трое жили в Горках, в тот день они возвращались домой, до станции Жаворонки, оттуда до Горок можно добраться автобусом. Но электрички ходят чаще автобусов. Интервалы не совпадают. Если бы ребята дождались автобуса, с ними бы ничего не случилось. Ясно было — они добирались на попутном транспорте. Мальчики не вернулись, и родители сразу стали их искать.
Когда обнаружили трупы, стало очевидно, что они стали жертвами того же преступника — почерк совпадал. Было установлено, что за день до исчезновения мальчики общались с молодым мужчиной.
Удав читал публикации о своих преступлениях, знал, что ищут некоего Фишера. Ареста не ждал. Был уверен, что его не возьмут. А если бы ждал ареста, не оставил бы доказательств.
Внешне у Удава все было нормально. Высшее образование. Закончил академию, старший лейтенант запаса. На работе все его характеризуют исключительно положительно. Не судим, высокий, стройный парень. Многие сочтут его красивым.
После ареста реакция была шоковой. Он ошалел, когда его начали допрашивать. Давал однозначные ответы. Не возмущался, не говорил: „Зачем вы меня допрашиваете?“, „На каком основании?“ Удав словно отупел: „Да — нет — да — нет“.
На утро следующего дня после ареста он начал давать показания. Описал эпизод убийства, которого мы не знали, сделали проверку показаний на месте и нашли останки трупа.
Наступил момент истины.
Раскаяния Удав не испытывает. Он считает себя суперменом, которому все позволено».
ГЕННАДИЙ МИХАСЕВИЧ
«ВИТЕБСКОЕ ДЕЛО»
Особое место среди сексуальных маньяков занимает ГЕННАДИЙ МИХАСЕВИЧ (1947–1987) из поселка Солоники под Полоцком.
Первое убийство он совершил в 1971 г. и с каждым годом убивал все больше и больше (жертвами были только женщины). Всего в 1971 — 1984 гг. он убил 36 женщин, причем в 1984 г. — 12 человек.
Михасевич совершал убийства, как правило, возле дорог; все его жертвы были задушены одним способом — резко стянутой косынкой, шарфом или пучком травы. Место убийств тоже было определенным — в районе между Витебском и Полодком, поэтому дело Михасевича и назвали «витебским».
Эта история похожа на смерч, пронесшийся сквозь десятки судеб, одни — навсегда искалечив, другие — навсегда оборвав.
14 лет подряд погибали от рук Михасевича молодые женщины: каждый год их число росло. За это время в 11 судебных процессах, до того как преступника разоблачили, по обвинению в совершенных им убийствах осудили 14 человек. Один из невинно осужденных был расстрелян, другой пытался кончить жизнь самоубийством, третий отсидел в тюрьме 10 лет, четвертый после шестилетнего заключения совершенно ослеп и выпущен как «не представляющий опасности».
Все эти люди признались в якобы совершенных ими убийствах из-за примененных к ним милицией и следственными органами пыток и психологического давления.
Михасевич с юношеских лет страдал комплексом сексуальной неполноценности, от которого мог бы вовремя избавиться, если бы обратился к врачу. Но где вы видели в провинциальном маленьком поселке сексопатолога? Комплекс порождал агрессию, которая требовала выхода.
Вечером 13 января 1984 г. студентка Татьяна К. ушла из общежития в сторону станции Лучеса, что в двух километрах от Витебска. Она не вернулась ни на следующий день, ни через неделю. Нашли ее 2 февраля под железнодорожной насыпью. После обнаружения трупа несчастной Татьяны К. началось следствие.
Был заподозрен молодой шофер Олег Адамов, работавший 13 января неподалеку от железной дороги, в песчаном карьере. Его вскоре арестовали якобы за хулиганство, и через несколько дней беспрерывных допросов он признался. Показал место под насыпью — здесь убил. Правда, никак не мог толком объяснить, куда дел сумку, в которой, по свидетельству подруг, Татьяна носила конспекты и учебники. Сумку так и не нашли. Адамова же в начале 1985 г. приговорили к 15 годам (это он пытался в тюремной камере лишить себя жизни).
Первое и второе убийства прошли безнаказанно, у Михасевича появилась тяга к «приключениям», как говорят психиатры, «по принципу закрепления». Убийства стали для преступника, по определению журналиста И. Гамаюнова, «разновидностью спорта».
1984 год был отмечен как чрезвычайный на совещании Белорусской прокуратуры: число погибших женщин в районе Витебска и Полоцка достигло рекордной отметки. Преступник, который раньше ограничивался двумя, тремя, иногда пятью жертвами в год, в этот достопамятный 84-й погубил 12 человек… Шел 13-й год его вакханалии…
Безнаказанность, развязавшая ему руки, была результатом следственного заблуждения. В прокуратуре предполагали, что убийства совершали разные люди. Но почему эта версия была единственной? Почему в первые годы даже не попытались объединить следственные материалы, посмотрев на них с другой точки зрения: а может быть, действует один человек? Не потому ли, что другая точка зрения воспринималась в Белорусской прокуратуре как опасное вольнодумство? Когда следователь Н. И. Игнатович посмел усомниться в виновности обвиняемых и в правильности действий авторитетного «спеца», его тут же вывели из следственной группы. А первый заместитель министра внутренних дел Белоруссии с раздражением назвал поведение Николая Ивановича «несерьезным», а его самого — «мальчишкой», который навязывает обсуждение вопроса давно решенного.
Тот же «мальчишка» Игнатович однажды настоял, чтобы ему передали следственные материалы по всем этим убийствам — и нераскрытые, и те, что прошли через суд. Он читал их медленно. Перечитывал, вписывал в специальные следственные карточки обстоятельства гибели женщин. Карточек к тому времени было уже больше тридцати. Заполнив их, Игнатович увидел характерные подробности: все женщины гибли неподалеку от дорог; все были задушены одним способом — резко стянутой косынкой, шарфом или пучком травы. Совпадало и другое… Преступный почерк был один. И поиск начался.
Следователь Игнатович набросал на карте путь следования каждой потерпевшей. Оказалось: все намеченные маршруты стягивались от Лепеля и Витебска к Полоцку. Значит, преступник живет там?.. Вероятно. Средство его передвижения?.. Те немногие, кто видел у дороги женщин, потом погибших, говорили, что они садились в автофургон. Но одна из них уехала на попутном красном «Запорожце».
Так кто же он, этот безумный «охотник»? Может, и в самом деле сумасшедший? Но способен ли
