Мантеллина пробежал несколько метров, потом резко повернулся и плюнул. Рокко сделал вид, будто собирается его догонять.
Тут мальчишка со всех ног помчался к Тури и Джанджи, которые ожидали его на углу.
- Жулики! - выругался Мантеллина, с трудом переводя дыхание.
- Где Том? - спросил Джанджи.
Аугусто опустил голову.
- Они его уже продали, - ответил он.
- Баронам Лалумия? – спросил Тури.
- Я не знаю. - Мантеллина в отчаянии развёл руками, вскрикнул от боли и тут же принялся растирать себе плечо.
- Рокко и Нино избили меня ... - прошептал он.
- Идёмте к баронам Лалумия, - предложил Тури.
Они спустились по шоссе, прошли вдоль тюремных стен и свернули направо.
Как раз в тот момент, когда Тури и дети подходили к дворцу баронов, из ворот выехал большой чёрный автомобиль. Чёрный креп спускался на ветровое стекло, в чёрное были одеты шофёр и люди, сидящие в машине.
Молодой человек подошёл к подъезду. «Видимо, чёрный креп будет висеть здесь до тех пор, пока не истлеет», - подумал Тури.
Невысокий мужчина с жидкими серебристыми волосами, сверкавшими у него на голове, тоже весь в чёрном, сидел на стуле возле подъезда и грелся на солнышке.
- Извините, - обратился к нему Тури.
- А?
- Извините, - повторил Тури громче, - синьора Лалумия дома?
- Что? - Глухой старичок ничего не мог понять.
- Я спрашиваю: дома ли баронесса? - крикнул Тури.
Джанджи засмеялся, а Тури состроил гримасу.
- Старая баронесса дома, но она никого не принимает, - спокойно ответил старичок.
- Нам срочно нужно видеть её, - сказал Тури.
- Какой нарочный? - спросил старичок.
- Да нет же! - не вытерпел Тури.
Старичок махнул рукой в сторону тёмных ворот. Тури и дети направились туда и вскоре очутились перед роскошной мраморной лестницей.
Поднялись. Площадка второго этажа была просторной, словно зал ожидания.
Сюда выходили три двери. Друзья долго стучали, но им никто не отвечал. В конце концов послышались лёгкие шаги, и пожилая женщина в войлочных туфлях слегка приоткрыла дверь.
- Что вам угодно? - спросила она.
- Здравствуйте, - сказал Тури, снимая шапку. - Я хотел бы повидать синьору баронессу, она мне нужна по очень срочному делу.
- Синьоры баронессы нет дома. Она уехала вместе с синьором бароном в Сиракузы.
- В таком случае, могу ли я поговорить со старой баронессой?
- С тех пор, как умер барон Лалумия, старая баронесса никого не принимает.
- Пожалуйста, доложите обо мне, - настаивал Тури, - мне нужно поговорить с ней о собаке.
- О собаке? - переспросила женщина, окинув его подозрительным взглядом. - О какой собаке? Вчера утром нам уже принесли собаку.
Тури подмигнул Джанджи.
- Я пришёл как раз по поводу этой собаки. Она моя, её у меня украли.
Женщина крайне удивилась. Она открыла дверь, впустила их, сказала:
- Подождите минутку, я поговорю с баронессой, - и исчезла.
Тури, Джанджи и Аугусто робко огляделись вокруг. У стен стояли книжные шкафы с зеркальными стёклами, а на окнах висели тяжёлые шторы.
Служанка вскоре вернулась и сказала:
- Проходите.
Они последовали за ней.
В уютной гостиной, уставленной красивой мебелью, в огромном кресле сидела баронесса Лалумия, маленькая сморщенная старушка с копной седых волос на голове. Она была вся в чёрном, только вокруг шеи белел высокий кружевной воротник.
Тури и дети в смущении остановились посреди комнаты. Баронесса любезно поздоровалась с посетителями, затем взяла лорнет, осмотрела их и предложила сесть, но дети стеснялись и продолжали стоять возле кресла, в которое сел Тури.
- Вы ведь нездешние, - не правда ли? - спросила баронесса Лалумия .
- Да, мы нездешние, синьора баронесса, мы из Мардзамеми, - ответил Тури.
- Агата сказала, что вы пришли по поводу собаки.
- Да, ваша милость, - ответил Тури.
- В чём же дело? - спросила пожилая дама.
- Синьора баронесса, - сказал Тури, - у нас украли собаку; и я знаю: Рокко и Нино Буррузо продали её вам или кому-то из членов вашей семьи.
Баронесса Лалумия позвонила в колокольчик, который стоял у неё под рукой.
- Агата, принесите собаку! - приказала она служанке.
Наступило неловкое молчание. Но вот дверь отворилась, и лапки Тома неуверенно коснулись блестящего пола. Пёс был грустный, с повисшими ушами и тёплым от горя носом. Но, едва Том увидел Джанджи, он бросился к нему с такой исступлённой радостью, что чуть не перевернул малыша.
Джанджи плакал, обхватив Тома обеими руками вокруг шеи и спрятав лицо в мохнатую шубку своего друга, чтобы спастись от мокрого языка, которым тот всячески старался лизнуть его в нос, уши, глаза, куда попало.
Не могло быть никакого сомнения.
Баронесса молча наблюдала за происходящим, потом сказала:
- Собака принадлежит ребёнку, это ясно. Я не должна была доверять братьям Буррузо.
- Мне очень жаль, синьора баронесса, что вас обманули, - произнёс Тури, - но, как видите, Том есть Том, и никакая другая собака малышу его не заменит.
Баронесса Лалумия улыбнулась.
- Конечно, я вас понимаю. У меня есть внуки, и именно для них я купила собаку у Буррузо. Мне хотелось поскорее доставить им удовольствие. Теперь за это приходится расплачиваться. Надеюсь, мы достанем другую собаку. А что касается братьев Буррузо ...
Тури вздрогнул. Инстинктивно он положил руку на плечо Аугусто, словно для того, чтобы его защитить.
«Буррузо, конечно, приложат все усилия, чтобы себя оправдать, а вину свалят на Мантеллину», - подумал молодой человек.
- О Буррузо я позабочусь сам, - сказал Тури. - Я потребую от них деньги, которые они получили за Тома, и принесу их вашей милости.
- Но ... это мне следовало бы сделать самой, - заметила баронесса.
- Пусть ваша милость не утруждает себя, ведь эти Буррузо….
- Мерзавцы! - воскликнул возмущённый Мантеллина.
Пожилая синьора улыбнулась.
- Агата! - позвала она, - принесите, пожалуйста, печенья!
Служанка вышла и вскоре вернулась с печеньем.
- Это ваши дети? - спросила у Тури баронесса Лалумия, показывая на малышей и предлагая им печенье.
- Да, ваша милость… то есть нет. Они мне не родные дети, но я им как отец. Они живут у меня.
Затем Тури, Джанджи и Мантеллина попрощались с баронессой и ушли. Следом за ними семенил
