На следующий день она свое —
Чуть глаз живой заметил свет с востока —
Покинула проклятое жилье,
Дабы злодею отомстить жестоко.
Ночью Кейт разбудил Себастьян, закашлявшийся во сне. Она пошла успокоить его, и после того как он затих, провела оставшуюся часть ночи на раскладной кровати в его комнате. Больше она не спала. После тюремных звуков тишина большого дома казалась гнетущей.
Рассвело, и она откинула занавеску, чтобы видеть солнце, сверкающее на замерзшем снегу за окном. В доме Пелхэма первый день Рождества всегда бывал днем тишины и строгости — посещение церкви утром и вечером, молитвы вместе со слугами перед полуденной трапезой.
Когда Кейт спустилась с Себастьяном к завтраку, она поняла, что муж уже ушел. Наверное, он пошел пораньше в церковь. Она видела, что Себастьяну хорошо с няней, и решила в отсутствие мужа заняться домашним хозяйством, поскольку знала, что привычные занятия и работа лучше всего утешают в беде и горести. Она попросила управляющего принести все счета за последний месяц, в основном за провизию и уголь, а также счета от доктора за лечение Себастьяна. Но тот ответил, несколько недоумевая по поводу ее неведения:
— Все счета уже оплачены, сударыня.
Она откинулась назад и посмотрела на него.
— Оплачены? Все целиком?
— Ну да. За то время, пока вы ездили навестить ваших родственников.
— Оплачены моим мужем?
— Именно так. Мы вчера просмотрели их. Никаких задолженностей.
Она прижала пальцы ко лбу, потом отвела их и покачала головой.
— Ну конечно. Как глупо с моей стороны. Он же мне сказал.
— Да, сударыня.
Управляющий поклонился и хотел выйти.
— Подождите. Счета от врача. Он оплатил все счета от врача?
— Да, сударыня. Я видел, как он это сделал.
Она кивнула и разрешила ему уйти.
Счета от врача, накопившиеся за последний год, превышали сорок фунтов. Всего неделю назад Пелхэм предупредил ее, что на новой службе ему платят недостаточно, чтобы разделаться со всеми долгами и обеспечить им жизнь, к какой они привыкли; этого не стоит ждать ни через год, ни через два года.
Синяк на щеке, на том месте, где Пелхэм ударил ее в тюрьме, ныл. Она быстро приложила к нему руку.
Она подумала о Неде и о том, что он ей рассказал.
Она подошла к кабинету мужа, где прошлой ночью застала его за работой, отперла дверь, потом отперла ящик его письменного стола. Пелхэм не знал, что у нее есть ключи. Он забыл, что дом со всей обстановкой до их свадьбы принадлежал ей.
Она заглянула в ящик и увидела несколько счетов, сложенных вместе, и все они были помечены как оплаченные, и стояла дата — вчерашний день. Кейт увидела письмо о долге ростовщику Дюпре и развернула его. То была бухгалтерская запись суммы, которую одолжил ее муж, проценты на нее, как она знала, резко выросли за последние два года. Она увидела, что этот счет тоже подписан и на нем стоит печать, означающая, что он оплачен.
Видимо, совсем недавно — судя по всему, пока она была в тюрьме на Вуд-стрит, — ее муж получил крупную сумму денег. Как? Что он сделал, чтобы заработать ее?
Она раскрыла еще один пакет с документами и быстро прочла их, прислушиваясь, не вернулся ли муж. Она поняла, что эти бумаги имеют отношение к спуску двух новых кораблей Ост-Индской компании, который состоится завтра после полудня в доках Дептфорда. Ее муж, кажется, должен был играть какую-то роль в связанной с этим церемонии.
Здесь у Пелхэма были записаны все подробности, касающиеся спуска кораблей. Она прочла о королевской страже, о фанфарах, которые должны были зазвучать, когда король и его семейство прибудут на церемонию, и о семи пушках, которые должны будут выстрелить, давая сигнал к спуску. И все время, пока она читала, ей слышался голос Неда, зачитывавшего ей фразы из письма к Ариелю, из письма, которое, как он боялся, и было тем самым потерянным письмом, что Рейли ждал от своего друга Джона Ди и в котором сообщались под видом рецепта изготовления золота сведения о заговоре, имеющем целью освободить старого моряка и, возможно, свергнуть с трона самого короля. Еще до конца года.
«Берегись, Меркатор растет до полного размера под громкие фанфары и взрывы… При виде Серебряной Луны, поднявшейся, чтобы совершить возлияния, Благородный Принц будет вознесен, а Лев падет…»
Ариель — это Рейли. Это она смогла сообщить Неду. Но Меркатор? Серебряная Луна?
— Меркатор, — повторяла она самой себе, — Меркатор. Нед не сумел расшнфоровать, что это значит. Он знал, и она знала, что «Меркатор» по-латыни означает «купец», но теперь она подумала о другом.
Купец. Торговец. Торговля, растущая до полного размера. Растущая. Она резким жестом положила бумаги на стол.
«Рост торговли»…
Она снова просмотрела бумаги Пелхэма. Руки у нее дрожали. Кейт снова прочла содержащиеся там приказания, касающиеся клерков, трубачей, пушечной пальбы, которые дадут сигнал к спуску. «Под громкие фанфары и взрывы…»
Она отбросила бумаги, чуть было не уронив их на пол. Вот что искал Нед. Все это должно произойти во время спуска кораблей завтра, и Пелхэм замешан в этом — Пелхэм, которому недавно заплатили крупную сумму денег, такую крупную, что этих денег хватило расплатиться со всеми его долгами, и он утаил это от нее.
Руки ее, только что дрожавшие, теперь были спокойны. Она заперла бумаги в стол и вышла из кабинета.
Нужно найти Неда. Она должна рассказать ему обо всем этом. Но сначала нужно сделать так, чтобы Себастьян был в безопасности, подальше от всего этого.
На Колман-стрит, ведущей от церкви Святой Маргариты в Лотбери, на север, к городской стене у Мургейта, среди аккуратных лужаек и плодовых садов стоял особняк Джильберта, графа Шрусбери. На рассвете пахнущий углем дым поднимался из высоких каминных труб, торчащих среди множества остроконечных крыш, потому что то был первый день Рождества, и слуги графа встали рано, чтобы развести огонь и проветрить комнаты, предназчавшиеся для гостей, которых граф ожидал в этот праздничный день. Жена графа леди Мэри сообщила им, что уже прибыли двое неожиданных гостей, родственники графа, — это была молодая женщина с маленьким сыном не старше двух лет, который, как им сказали, был болезненным ребенком.
В это утро у графа побывал еще один посетитель — странный неприятной наружности человек в широкополой шляпе и в светлом просторном плаще, человек, которого из-за его речей и манер слуги приняли за безумца, но он не был безумцем, сурово сообщил им управляющий; скорее, это был мудрейший человек, хорошо постранствовавший по континенту и сведущий в науке о растениях и в астрологии, а от таких вещей люди часто кажутся полусумасшедшими, хотя они вовсе не являются таковыми. Некоторое время назад он работал у Шрусбери, с четырьмя своими садовниками, и поскольку сегодня было Рождество, он на этот раз пришел не работать, а поздравить графа и всех его домочадцев. Потом он спросил, можно ли ему осмотреть сад, в котором сделал очень многое; и слуги, следившие за ним из окон большого дома, видели, как он бродит вокруг по мощеным дорожкам, где утреннее солнце уже растопило снег и теперь блестело на шпалерных грушевых деревьях, которые он же и посадил.
Слуги видели, что этот странный человек привел с собой крупного, рослого юношу лет шестнадцати-
