— Тоорэг — громко выкрикнул шаман, закончив обряд.
Затем он выплеснул остатки водки из бутылки в сторону морены, под тихий стон участников экспеди ции, и начал повторное гадание. Теперь он использовал небольшие камешки обычной речной гальки, при несенные из родных мест. То растаскивая их в стороны, то сдвигая в кучки, он многократно пытался «прочесть» в образовывающихся фигурах наши шансы на удачное восхождение, но, увы, ответ, судя по его реакции, все время выпадал отрицательный.
Взяв в руки бубен и ритуальный посох, он молча ушел во мглу высокогорной ночи, явно направляясь к скрипящему телу ледника.
Нет ни водки, ни шамана, загадочная чужая жизнь рядом плюс жуткий холод — настроение у всех сразу упало. «Что ждет нас в этих мистических горах? Допустят ли духи к алтайским тайнам? Все ли вернемся до мой?» — мысленно спрашивали мы себя, лежа в палатках.
Проснулись рано и стали подгонять снаряжение. Хотя до рассвета было еще далеко, но это было при вычным временем для восхождений. Пришел и Тордоор, молчаливый и донельзя усталый после ночного камлания. Глядя на наши сборы, сухо сказал:
— Идите... Никто не погибнет сегодня, но удача ждет лишь тех из вас, кто общался ранее с горными духами священного Кайласа...
Я вздрогнул: лишь двое из нас бывали на священной горе Тибета и их имена знали все. Однако никто не проронил ни слова, и в шесть часов утра к таинственному Табыну вышли все семеро участников экс педиции.
Преодоление огромных валунов морены отобрало у нас полтора часа, и, когда мы вступили на язык ледника, солнце уже во всю силу освещало его предательские трещины. Мы стали в три связки, причем я и Паша, с которым мы когда-то совершали кору[7] вокруг священного Кайласа, не сговариваясь, связались вдвоем и пошли первыми. Трещины были жуткие, но дело привычное, погода безветренная, ясная и довольно теплая, поэтому мы хоть и медленно, но продвигались вверх...
Однако когда вошли в своеобразную «дверь», то есть в ущелье, рассекающее горное кольцо, то внезапно очутились в сплошной пелене плотного тумана, наглухо запирающей его. Ноль видимости впереди, ноль видимости под ногами. Ни один нормальный альпинист не пойдет по леднику в таких условиях. Оглянулись назад, но и там не видно ничего, даже идущих следом связок приятелей. Проверили приборы — не работают ни рация, ни спутниковый навигатор.
Успокоились насколько можно и, ощупывая ледник шестами, осторожно двинулись вперед, надеясь, что выше тумана не будет. Через десяток минут едва не улетели в трещину и окончательно остановились, чувствуя полную беспомощность и безысходность. Это была явная ловушка природы, и она сработала, сведя все наши шансы к нулю.
Какой-то ступор овладел рассудком, и мы молча сидели, спина к спине, чувствуя, как сырой холод по тихоньку становится хозяином наших тел, и ждали, сами не зная чего. Дремота тянула вниз веки и убаю кивала разум, отчего на душе постепенно становилось все спокойнее и безразличнее...
Внезапно что-то толкнулось в мое сознание. Я с трудом приоткрыл глаза и вдруг различил в тумане, неподалеку от себя, неясную фигуру какого-то старика в длинной белой шубе, с белой же бородой и посо хом в руках. Он приветливо улыбался и манил меня за собой. С трудом поднявшись, я растолкал полусонно го, ничего не понимающего напарника, и мы пошли дальше вверх, следом за стариком, даже не глядя под ноги.
Через короткое время зона тумана закончилась так же внезапно, как и появилась. Мы стояли в лучах яркого солнца, на огромном леднике, лежащем в середине горного кольца Табын-Богдо-Ола, а в километре перед нами высилась сверкающая шапка его центральной вершины. Пятерых наших товарищей нигде видно не было, молчали и их рации...
Подробности подъема на главную вершину могут заинтересовать лишь альпинистов, поэтому я не буду о них рассказывать. Вершина эта, высотой 4104 м, представляет собой большой купол, покрытый сплошной, толстой и полупрозрачной шапкой звенящего «бутылочного» льда.
Она расположена практически в самом центре горного кольца-узла, состоящего еще из шести вершин от 3500 до 3800 м. От наружных стен горного ожерелья в разные стороны отходят мощные гряды трех скалистых хребтов. Они-то и являются как географическими, так и государственными границами сопредельных стран.
Мы с Пашей почти одновременно поняли, что величественная картина строения горного узла Табын- Богдо-Ола почти в точности напоминает нам другой горный узел планеты — священный Кайлас в окружении своих скал-лепестков. Да и само плато Укок не раз уже навевало нам воспоминания о Тибете. Те же высо когорные и угрюмые мрачные просторы, те же могильники и чортены. Та же историческая судьба. Та же мистика вокруг.
Что это? Еще одно «чрево» нашей живой планеты? Опять загадка...
Вроде бы цель достигнута: стоим на вершине священного Табына.
Но где же ответы на все наши вопросы? Где отгадки алтайских тайн? Желанный «ключ» под ногами, но где дверь, за которой хранится истина?
Кое-что стало проясняться. Стоя на вершине, я понял, почему тогда, на перевале, Тордоор назвал священное семигорье словом Дом.
Ну конечно же! Ведь передо мной гигантское природное обрядовое пространство! Горное ожерелье — это священное-кольцо, или Круг Силы на юге его, как положено, располагается «Дверь»; шесть вершин — это толгожины (стражники-онгоны).
Да! Здесь все как принято у шаманов.
Так вот, оказывается, откуда они переняли законы построения обрядового пространства, позволяющего
проникать в иные миры! Сама матушка-Земля научила их!
Но ведь самым священным местом Круга Силы является его центр, олицетворяющий Гол. Значит, мы с Пашей сейчас, в своей физической реальности, стоим на том месте, где в реальности духовной растет Тургэ — символическое Мировое древо, соединяющее своими корнями, стволом и ветками Нижний, Средний и Верхний духовные миры!
Но как проникнуть в иную реальность? Как воспользоваться мистическим Древом, чтобы путеше ствовать среди загадочных миров в поисках тайны «принцессы Кадын»? Кто здесь хозяин? Какие силы камлают в обрядовом пространстве, созданном самой планетой?
Все наши надежды теперь связывались только с могуществом Тордоора, и мы поспешили в лагерь.
К закату мы успели спуститься вниз. К счастью, все участники экспедиции были живы. Их связки двигались в тумане по леднику пять часов и вдруг снова вышли за пределы горного кольца. Гора выгнала их из своего чрева. «Дойдет лишь тот, кто позван», — вспомнились мне слова Николая Рериха.
Выслушав рассказ о белом старике, спасшем меня и Пашу, Тордоор сказал:
— Вам помог Алтай-ээзи. Это дух — хозяин Алтая, глава над всеми его духами. Он всегда благосклонен к
людям, если те живут по законам природы. И только его покровительство спасло вас от западни охранни- ков-толгожинов.
Пятеро неудачников долго уговаривали шамана провести более мощный обряд и испросить-таки для них доступ на вершину Табына. За плечами у них был опыт восхождений на многие семитысячники планеты, и провал на нынешней «вершинке» их всерьез обозлил.
Тордоор проснулся, молча постоял рядом с нами и стал выкладывать дрова для костра. Никогда не пользуясь спичками, он достал кресало, кремень и стал высекать искры на мягкий трут из пушистой травки. Трут занялся, и старик стал размахивать им, призывая живой огонь в гости к усталым путникам.
Костер радостно затрещал, словно радуясь привозным дровам. Он щедро обдавал нас волнами приятного тепла, снимая тяжесть с тела и груз с души.
Эхма, была бы жизней тьма! — воскликнул кто-то.
Будет. Но и в этой еще не все потеряно, — пробурчал Тордоор.
