– Я разговаривал с ним незадолго до его назначения. У Гидов татуировка Изначальности вот здесь, – Шур показал пальцем за ухо. – Она настолько мала, что ее не сразу заметишь. Об этой татуировке не знал никто, кроме меня. Я работал еще и на Гидов, ты уж прости. Так вот, у Соммерсета Гида, который в настоящий момент является Советником юстиции, такой татуировки нет. А теперь они насели на тебя. Честно говоря, я боюсь и за старину Харпера.
Сигизмунд Трэш не выглядел испуганным, хотя информация была более чем серьезной. Речь шла об основах общества.
– Я делаю окончательное заключение по Самарину, – стакан Шура снова был полон.
– Серьезно?
– Он тебе нужен? Сделай на него заявку задним числом.
– Но все знают, что последней моей заявкой был Майкл Джордан.
– Я же тебе говорю: «задним числом».
– А корабль?
– А-а… – махнул рукой Шур, – кто там разбираться будет. Скажи, мол, для исследования дальнего космоса понадобился опытный пилот с крепкой психикой, то да се, бла-бла-бла…
– А он что – известный пилот?
– Первым в мире совершил прыжок в гиперпространство.
– Но… как объяснить его появление без обычного сопровождения? И к тому же тесты показывают, что он не клон.
– В гробу я видел эти тесты. Они андроида признают человеком, а человека обезьяной. Их давно уже никто не воспринимает всерьез. Они нужны для отчетности. А сопровождения нет, потому что ты и уговорил его «прыгнуть». Проверял. Оформляй заявку и используй его на полную катушку. Пока о нем не узнал ВБС.
– А ВБС, значит, не в курсе?
– Абсолютно верно. Но через час они должны получить отчет.
– Значит, Самарин все-таки клон?
– Без сомнения. Есть, правда, одна маленькая загвоздка: корабль. Если они узнают, чей он…
– А Элиза Беккер?
– Здесь все соответствует твоему плану по устранению Альберта. Остаться без клона!? Трэш, ты приравняешься к бродягам.
10. ПОБЕГ
Элиза Беккер больше не могла задавать вопросов. Ей мешала стеклянная трубка, торчавшая в горле. Кровь стекала из нее на белый халат достаточно сильной струей. Остекленевшие глаза отражали растерянную лысую голову Самарина. Эдвард Шур вытирал ладони одноразовой салфеткой. Сигизмунд Трэш стоял у двери, сцепив руки между ног.
– Алекс, – начал несколько фамильярно Шур, – вы не задумывались над теми странностями, которые происходили с вами с момента приземления?
Самарин с трудом оторвал взгляд от импровизированного стеклянного водопровода в горле Элизы Беккер.
– Больше всего я хочу вернуться домой.
– Это невозможно. Вы слышали о единстве пространственно-временного континуума? Путешествия во времени невозможны. За исключением путешествия из прошлого в будущее. Но его совершает каждый из нас в течение жизни. Некоторым удается сделать это весьма быстро. Пока вы летели, на земле прошла тысяча лет. Таковы особенности сверхсветового перемещения.
– Да, я слышал о теории относительности.
– Все верно, теорию относительности еще никто не отменял. Судя по запасам антивещества в баках вашего корабля, вы проткнули галактику туда и обратно. О полете написаны тома. Ваши портреты в музеях. Биография – образец для подражания.
Эдвард Шур скрупулезно протирал стеклянную трубку, видимо, уничтожая отпечатки пальцев.
– Но почему тогда меня держали здесь? Задавали бесконечные дурацкие вопросы. И этот тест с моим двойником в лабиринте…
– Двойником? – Сигизмунд Трэш заходил по комнате. – Вы уверены?
– Да, моим виртуальным двойником. Зачем? Я ведь сразу рассказал о «Корпускуле». И… кто вы?
– Друзья, – бросил Шур, придирчиво осматривая Элизу Беккер. Удовлетворенный картиной, он повернулся, одновременно дотронувшись до значка на правом лацкане пиджака:
– Международное бюро расследований, как видите. Так же, как и она, специальный агент.
– Когда я впервые увидел ее, то подумал, что это моя мать, – Самарин не видел ничего, кроме сворачивающейся в трубке крови.
– Нам следует поторопиться, – деловито заметил Шур. – Прошу вас, – указал он Самарину на дверь.
Самарин, следом Сигизмунд Трэш, а в арьергарде – Шур. Именно в таком порядке троица вышла в коридор. Тапочки Самарина опускались бесшумно, лакированные ботинки Трэша отщелкивали изящный степ, а кованые подошвы шуровых полусапожек грохотали, как ритм-секция металлической группы.
В коридоре не было ни души. Деревянные полы поблескивали только наведенной чистотой. На правой
