– Я думала, они все дворяне.
– Он дворянин.
– Слишком он роскошно одет для городского старшины.
– Здесь такие обычаи. Рядом с Хрофтом – полковник Герман Кренге, из младшей ветви бывших владетелей Свантера. А хозяин дома…
– Эйсанский рыцарь. Из семейства Ларком.
– Ты для этого уходила в библиотеку? Чтобы увидеть герб?
– Не только. Дом мог быть, как и твой, что рядом с Обезьяньим, просто арендован. Но мне действительно нужно было заглянуть в Бархатную книгу Эрда.
– Откуда такой внезапный интерес к геральдике? Лично я бы на его месте воздержалась от вопроса.
Так выигрышнее. Но работодатель – он. И я не стала темнить.
– В Камби я попыталась выяснить, кто был донатором церкви Святого Бернарда. За давностью лет мне никто не мог ответить точно. Оставалось предположить, что это было одно из местных знатных семейств. Таковых в прошлом веке было два – бароны Альберги, род, в настоящее время выморочный, и графы Вирс- Вердеры, чьи владения ранее располагались к востоку от Камби.
На сей раз он ничего не спросил.
– Тебе, вероятно, известно, что девиз Вирс-Вердеров: «Верность есть награда». Но он был дарован им императорами вместе с землями возле Тримейна только четверть века назад. До этого их девиз был: «Источник радости и света».
Во взгляде Гейрреда Тальви отразилась такая ярость, что в его облике даже появилось нечто человеческое. Несколько мгновений он глядел на меня в упор, потом отвернулся Ему даже руки прятать в карманы не пришлось.
Очень ровным голосом он спросил:
– Почему ты не сказала мне об этом днем?
– Я не предоставляю непроверенных сведений. Он помолчал, что-то обдумывая, потом сказал:
– Может, и к лучшему, что я не знал об этом до ужина. Да, к лучшему.
– Предпочтительнее, чтоб другие не знали, что ВирсВердеры уже вошли в игру?
– По-моему, ты не столь равнодушна к политике, как прикидывалась у Ларкома.
– Вот в этом ты ошибаешься. Я сказала чистую правду.
– И тебе не хочется знать, что произойдет в герцогстве?
– Ничего хорошего, разумеется. Но с чего мне жаловаться? Я налогов не плачу!
Снова последовала пауза, после чего он заметил:
– Если уж ты так хорошо разбираешься в загадочных надписях, может, и те знаки сумела прочесть?
– Какие? – невинным голосом осведомилась я. Он не ответил.
Альдерман Самитш был прав – мы и в самом деле в чем-то похожи. Но Тальви этого никогда не признает. Карета остановилась. Мы были у дома.
В спальню меня никто не проводил, и даже огня не дали. Но читать я не собиралась (хватит, почитала уже для одного вечера), а чтобы раздеться, хватит и лунного света.
Я уснула не сразу, еще поразмыслила – вредная привычка, право, никак от нее не отстанешь, хуже, чем пьянство. Будучи в Камби, я предположила, что Тальви может быть замешан и в правительственных интригах, и наоборот. Последнее оказалось истиной.
Итак, мы вляпались в пошлейший заговор… При всем моем отвращении к подобным делам я была в них не столь уж невежественна. Хвастаться этим не приходилось Любой голодный оборванец в порту знает, что герцог Эрдский стар, болен и не имеет прямых наследников. Свергать старика вряд ли кто решится, но вот что начнется после его смерти… до сих пор я считала, что меня это не касается. Остается надеяться, что герцог протянет на этом свете дольше, чем моя служба у Тальви. Кстати, ежели Тальви думает, что он столь уж оригинален в манере вербовать себе сторонников, то он ошибается. Фризбю рассказывал мне, что именно среди смертников находили себе агентов в прошлом веке имперские тайные службы. Или голову на плаху, или… обычно выбирали второе. А пришла эта мода, кажется, из Англии…
Что-то во всем этом было не так.
В чем?
Хватит, сказала я себе, день и без того был слишком длинный В кои-то веки выпал случай отоспаться в приличной постели. И когда-то он еще будет… если я не ошибаюсь…
Приснилась мне висящая в воздухе огненная дверь, сквозь которую кто-то… или что-то заставляло меня пройти. Я замирала от ужаса, но, войдя в пределы огня, испытала невыразимый прилив радости, как от возвращения домой, хотя дома у меня не было с младенческих лет. Тут я и проснулась, с мыслью, что повар рыцаря Ларкома в подметки не годится кухарке «Оловянной кружки».
Кстати о кухарках. Тальви сказал, что здесь нет горничной, но рано утром, постучавшись в дверь, ко мне заглянула женщина. Она буркнула что-то нечленораздельное, бросила на стул стопку одежды и поспешила ретироваться – возможно, на кухню Одежда оказалась моей старой – то есть не той, в коей меня совлекли с эшафота, а той, в которой я сюда приехала. Ее выстирали и высушили – я разумею рубаху и штаны, кафтан бы не успел высохнуть, но и на том спасибо. Из чего я заключила, что светских визитов мне нынче не предстоит. Оно и к лучшему.
С Тальви я встретилась в соседней комнате, где мы вчера попивали вино. Сегодня вина не было.
