сам бродягой стану», поэтому едва не вздрогнула, когда Без Исповеди обратился ко мне:
– А вы ничем нас не порадуете? Или пение не входит в сферу выших талантов?
Я посмотрела на Тальви, но не дождалась от него указаний ни за, ни против. А Гормундинг уже протягивал мне гитару.
– Вы сами напросились, господа, теперь не жалейте.
Я еще не знала, что буду петь, – играла я не Бог весть как, и только на слух. Первое, что пришло мне на ум, – баллада о Бреки-ярле, но потом я пожалела Гормундинга. Мало того, что вчера его хватили по голове, еще я буду полоскать в щелоке его предков. Есть в мире и другие песни.
«Назови свое имя, – сказал сатана. – Одарю я без счета. Будет злато, наряды и реки вина – Лишь была бы охота.
«Назови свое имя, – мне ангел сказал. – Что тебе в этом звуке? Абсолютного знания чистый фиал Я отдам в твои руки.
Все земное сгорит на священном огне, Переплавится в дыме.
Ты поднимешься в сферы, подвластные мне. Назови свое имя!
Там, где промысел высший навеки связал Все концы и начала,
Назови свое имя», – мне ангел сказал. Но я промолчала.
Ибо только одно – достоянье мое. Это имя. И больше ничье.
Они не ждали от меня такого – это было видно по их лицам. Скорее уж мне пристало петь что-то вроде залихватской песенки, услышанной от Гормундинга. Что ж, таких я тоже помнила сотни две. Но петь не хотела.
– Сама сочинила? – спросил Тальви, впервые за весь вечер нарушивший молчание.
Не так давно я задавала ему тот же вопрос…
– Упаси Господь. Я не умею сочинять песен. Альдрик, сидевший в некотором оцепенении, зашевелился.
– Откуда взялась эта песня? Она не похожа на те, что поют в портовых городах Эрда, но южную тоже не напоминает. И в Тримейне я ее не слышал…
Я пожала плечами:
– Понятия не имею. Мне кажется, я знала ее всегда. Возвращая гитару Эгиру Гормундингу, я поймала устремленный на меня взгляд Тальви. Ясно было, что он мне не поверил. А ведь я, как почти всегда, сказала чистую правду. Я кивнула Эгиру:
И мы дуэтом грянули:
Если в тучах нет просвета, Можно вынести и это. Если в жизни нет просвета, Можно вынести и это. Потому что испытали Мы и горшие печали. Потому что повидали Мы и худшие шторма!
– Я поеду!
– Куда тебе, раненому! Свалишься на ближайшем повороте!
– Неправда, сударь! Ничего и не болит уже! Доскачу в лучшем виде!
– Доскачет он! А коли и доскачешь, кто тебя послушает? Я должен ехать, и разговор окончен.
Эгир Гормундинг и Малхира наперебой пыжились перед патроном, изо всех сил добиваясь права скакать гонцом в замок Тальви. Мы расстались с Риком Без Исповеди – вот уж не гадала, что буду сожалеть об его обществе, и на прощанье он не преминул ласково напомнить, что Гейрред Тальви с его малой и вдобавок ослабленной свитой будет гораздо лучшей мишенью для нападения, чем он сам. И между прочим, был не так уж не прав. Конечно, Альдрик, от которого шуму не в пример больше, отвлечет на себя внимание, но если покушавшиеся тоже разобьются надвое?
Должно быть, спутников моих также посетили подобные соображения, и не успели мы отъехать от трактира, как Гормундинг тут же заявил, что патрону лучше бы переждать где – нибудь в безопасном месте, пока он, то бишь Эгир, не приведет из замка вооруженную охрану. Малхира тут же предложил собственные услуги, с чем Эгир не согласился категорически. Пока они усердствовали в благородном рвении, Тальви помалкивал. Я тоже. Без сомнений, я тоже способна была преддожить выполнить это поручение, еще меньше сомнений, что я справилась бы с ним лучше, и, скорее всего, Тальви именно этого от меня и ждал. Потому что смотрел не на петушившихся Эгира с Малхирой, а на меня. И взгляд его был не слишком приятен. Он всегда относился ко мне, как к очередной фигуре в своей игре и признать во мне другого игрока ни за что бы не согласился. Но он был неглуп и понимал, что, если я молчу, значит, имею что сказать.
– А что бы ты предложила? – наконец спросил он.
– Я бы предложила убраться с дороги. Здешние леса мне известны, как-нибудь тайными тропами к замку Тальви я вас выведу.
Его брови сдвинулись.
– На кого я буду похож, если стану пробираться в собственный замок тайными тропами? – бросил он.
– Ты будешь похож на живого человека. А не на покойника, которым станешь на большой дороге.
– Хочешь меня напугать?
– При чем здесь страх? Это наиболее разумное решение вопроса. Потому что так получится быстрее, чем сидеть и ждать возвращения гонца.
– А я и не собирался отправлять гонца. Спорщики приувяли. Они как-то упустили из виду, что Тальви ни словом не одобрил их предложение. И вообще никак на него не отозвался. Я и не думала, что он его
