подозрительными из подозреваемых.
«Ни разу не возвращались, говорите? Да за пятнадцать лет человек может так измениться, что папа родной не узнает. А сосед – там более».
Но, чтобы выяснить местопребывание Стена и Блока Шнауцеров, мне пришлось бы уехать из Киндергартена. А я не хотела этого делать, пока не приедет столичный дознаватель.
И он прибыл.
Я не присутствовала при его встрече с отцами города, однако некоторые сведения сообщил мне Пулькер за рюмкой вишневки в «Ушастой козе». Он рассказал, что дознаватель приехал не один, а в сопровождении трех полицейских приставов. Фамилия дознавателя была ван Штанген, а спутники его звались Вайн, Вайб и Гезанг. Всем им определили казенную квартиру при ратуше.
Еще Пулькер рассказал, будто первое, что пожелал сделать ван Штанген – это осмотреть тело жертвы. Поскольку сыновья покойного так и не приехали, похороны были отложены, и останки Шнауцера так и хранились на леднике в подвале лечебницы.
Действия были правильные. Но почему ни Вассерсуп, ни ван Штанген не позвали меня? Уж Вассерсуп знал, что я в обморок не грохнусь. И не тело мне нужно было видеть, я достаточно насмотрелась на него на месте преступления. Но мне любопытно было бы выслушать мнение столичного специалиста. Или городские власти всерьез вознамерились отстранить меня от дела?
Раз так, я решила к ван Штангену не ходить. Не то чтоб я обиделась. Но иногда выжидание оказывается наилучшей тактикой.
И она себя оправдала.
Ван Штанген сам пришел ко мне.
Это тоже был правильный человек. По крайней мере, внешне. Правильный костюм тонкого сукна, не кричащий, но и не старомодный. Правильные черты лица: широкий лоб, четкие брови, тяжелый подбородок. Только нос подкачал, прямо скажем, мелковат он был в сравнении с прочим – крупным и мужественным (я продолжаю про лицо, не подумайте дурного). Но не мне, с переломанным шнобелем, критиковать чьи-либо носы.
Он появился в моей конторе без стука, благо дверь была не заперта. И без приветствия.
– И что это за слово такое «КОП»? – спросил он.
Данное слово было написано на вывеске, украшавшей входную дверь.
– Название моей конторы. – Уточнять, что сие сокращение означает «кругом одни принцессы» и служит напоминанием о моих прежних приключениях, я не стала.
– Коп, милица… что за варварская терминология.
– Милиса, – поправила я. – А точнее – милитисса.
– Неважно.
Заметно было, что ему это и впрямь неважно.
– Я тут на днях еще один термин выдумала для местного употребления. «Шерриф». От слова «шерри».
Шутки он не поддержал. Следовательно, пора было переходить к официальной части.
– Господин ван Штанген, если не ошибаюсь?
Он кивнул.
– Не любезный вы человек, сударь.
– А вам, коль занялись неподходящим для женщины ремеслом, и не следует ожидать, что с вами будут любезны.
Если он рассчитывал, что я оскорблюсь, то напрасно. Слыхивала я в свой адрес такое, в сравнении с которым это было лепетаньем майского ветерка. Но, возможно, ван Штангену и это было неважно.
– Состояние дел с охраной правопорядка в Киндергартене, – продолжал он, – запущено до немыслимой степени. Немудрено, что здесь происходят чудовищные преступления. Вместо того, чтоб заниматься созданием городской стражи, бургомистр нанимает какую-то подозрительную женщину…
– Отчего же подозрительную? Я представила документы.
– Видел я эти документы. Они весьма сомнительны с любой точки зрения. И только безграмотные провинциальные чинуши могли решить, что они дают вам какие-то полномочия на охрану правопорядка как в этом городе, так и в любом другом.
«Вот так, сударь мой Вассерсуп. Нужен был тебе столичный дознаватель, не хотел ты довольствоваться моей помощью, получи теперь заслуженную благодарность, безграмотный чинуша».
– Что же до вашей так называемой связи с орденом гидрантов, – мэтр ван Штанген последовательно гнул свою линию, – то должен вам сообщить, что орден Гидры Имперской не имеет в Великом герцогстве Букиведенском своих крепостей, приоратов и капитанств, а следовательно, всякие действия от его имени на территории герцогства не имеют законной силы. Более того, у меня есть сведения, что орден в последнее время лишился милости его императорского величества, и не исключено, что сборище сомнительных авантюристов, транжирящих средства из императорской казны на неизвестные цели, будет распущено.
«Вот так, благородный граф Бан из Динас-Атаса и подчиненные ему гидранты. Нужно было вам становиться спасителями цивилизации от сил Тьмы, стражами Запада и прочими хранителями устоев – получайте теперь заслуженную благодарность, сомнительные авантюристы и растратчики».
– Я говорю вам это, милитисса Этелинда (в его произношении мое прозвище прозвучало как «вошь особо мелкая»), для того, чтоб вы уяснили – у меня есть все основания для того, чтобы подвергнуть вас аресту. Но я от этого пока воздержусь. Я даже готов допустить, что вы вмешались в дела, находящиеся не в вашей компетенции и присвоили властные полномочия, руководствуясь исключительно добрыми
