— Я думал, один из вас уже вернулся оттуда, — заметил Большой Рыжий.
— Он вернулся, — согласился Билли Карма. — Но он не может надолго задерживаться среди нас. А вот вдвоем мы будем преследовать этого горе-историка днем и ночью.
— Приятно осознавать, что ты собираешься решить с ним все вопросы.
— Как я ни стараюсь, он все равно записывает в свою книгу всю ложь обо мне.
— Я имел в виду Иисуса — не Барда.
— С Иисусом найти взаимопонимание гораздо легче, чем с Бардом, — ответил Билли Карма.
— Это радует, учитывая, что Ему все еще поклоняются несколько миллиардов людей.
— По-моему, не столько поклоняются, как надеются, что Он будет таскать за них каштаны из огня, — вставил Макс.
— Не каштаны, а души, — поправил его Билли Карма.
Макс пожал плечами.
— Что в лоб, что по лбу.
— Знаете, — подал голос Катастрофа Бейкер, — мы должны пустить шапку по кругу и купить подарок Никодемию Мейфлауэру и его даме.
— Мне нравится эта идея, — откликнулся я. — Регги, достань из сейфа сотенную и передай Катастрофе.
Остальные поддержали меня, и вскоре Бейкер подсчитал всю собранную сумму.
— Две тысячи шестьсот кредиток. Мы сможем купить на них что-нибудь красивое.
— Мы сможем купить что-то более красивое на пять тысяч двести кредиток, — заметил Ставлю-Планету О’Грейди.
— Ты хочешь внести недостающие две тысячи шестьсот кредиток? — спросил Бейкер.
— Не совсем, — ответил О’Грейди. — Ты готов поставить эти деньги на условиях, что выигравший получает вдвое больше, а проигравший — ничего?
— Против тебя? Ни в коем разе!
О’Грейди пожал плечами.
— Ты упустил выигрыш.
— Скорее, остался при деньгах, которые в противном случае перекочевали бы к тебе, — с абсолютной уверенностью отрезал Бейкер.
— А во что ты хотел сыграть? — спросил Билли Карма.
— Во что-нибудь простенькое. — Глаза О’Грейди сузились. — Есть у тебя деньги?
Билли Карма вывернул карманы.
— У меня семьдесят три кредитки, четыре рубля Нового Сталина и шесть талеров Марии-Терезии.
— Именно та сумма, на которую я и хотел сыграть. — О’Грейди подошел к стойке. — Регги, у тебя есть книжечка спичек?
— О чем ты? — ответил за Регги я. — Он никогда в жизни не видел книжечки спичек.
— Ясно, придется идти другим путем. Регги, найди кусок картона и вырежи полоску в два дюйма длиной и восьмую часть дюйма шириной.
Регги выполнил просьбу и протянул О’Грейди полоску картона.
— У обычной спички стороны разного цвета. Поэтому я беру ручку и закрашиваю одну сторону нашей суррогатной спички черным.
— Что теперь? — спросил Билли Карма после того, как одна сторона полоски почернела.
— Теперь я бросаю «спичку» в воздух и до того, как она упадет на стойку бара, ты называешь сторону, которая будет обращена кверху. Ставим по одной кредитке.
— Белая, — воскликнул Билли Карма, и точно, «спичка» легла белой стороной кверху.
О’Грейди бросил спичку четыре раза: дважды белой стороной кверху и дважды — черной.
— У меня такое ощущение, что мы можем бросать эту псевдоспичку целый день, а в итоге кто-то из нас разбогатеет максимум на три кредитки, — заметил преподобный.
— Давай сделаем игру более интересной, — предложил О’Грейди.
— А как можно сделать ее более интересной? — удивился Билли Карма. — Все, что мы можем, это называть белое или черное.
— Не совсем, — покачал головой О’Грейди. — Что, если я скажу, что псевдоспичка ляжет на торец?
— Ты рехнулся! — вырвалось у Билли Кармы.
— Ты готов поставить семьдесят три кредитки, четыре рубля Нового Сталина и шесть талеров Мари- Терезии, чтобы это доказать?
— Позволь сначала убедиться, что я тебя правильно понял. Ты собираешься подбросить эту полоску картона, как подбрасывал раньше, и она должна приземлиться на торец. Если она приземлится на черную или белую сторону, я выиграл?
— Совершенно верно.
Преподобный Билли Карма оглядел «Аванпост».
— Вы его слышали. — И он положил деньги на стойку.
О’Грейди ухмыльнулся, сложил картонную полоску буквой V, подбросил в воздух и, само собой, она приземлилась на торец.
— Одну минуту! — взревел Билли Карма. — В правилах этого не было.
— Вы все меня слышали, — ответил О’Грейди. — Разве я говорил, что не могу согнуть псевдоспичку перед тем, как подбросить ее?
— Нет, — мотнул головой Бейкер.
— Нет, — поддержал его Ураган Смит.
— Похоже, преподобному придется собирать милостыню, — добавил Могильщик.
— Ты меня провел! — Билли Карма нацелил обвиняющий перст в О’Грейди.
— Нельзя провести честного человека, — ответил О’Грейди.
— То есть, если я признаюсь, что я — мошенник, ты признаешь, что жульничал?
— Может, признаю, может — нет, но деньги я тебе не отдам.
Преподобный Билли Карма возвел очи горе, но потолок помешал ему увидеть небеса.
Ставлю-Планету О’Грейди тем временем повернулся к Барду.
— Я разрешаю тебе написать об этом трюке в книге. За последние двадцать лет спички я видел не больше пяти раз.
Могильщик подошел к двери, что за последнее время он проделывал неоднократно.
— Кого ты там высматриваешь? — спросил Бейкер.
— Аргиля, — ответил Гейнс. — Я не оставляю надежды, что он послушался моего совета, но, наверное, напрасно. — Он вздохнул и вернулся к стойке.
— Ты видел его после того, как мы вступили в бой?
Могильщик покачал головой.
— В последний раз связывался с ним по субпространственному радио, когда он намеревался приземлиться на Генрихе V. Пытался его отговорить. Он же был философом — не солдатом. А вернувшись с Генриха VIII, я его следов не нашел.
— На Генрихе VIII было жарко? — спросил Бард.
— Как я себе представляю, не жарче, чем на остальных Генрихах.
— Хочешь рассказать нам об этом?
Гейнс пожал плечами.
— Почему нет?
ПОЛДЕНЬ НА ГЕНРИХЕ VIII
Я надеюсь, Никодемий и Золушка не будут проводить свой медовый месяц на Генрихе VIII. Атмосфера там из аммиака, видимость практически нулевая, сила тяжести выше стандартной, а температура чуть ли не минус сто по Цельсию.
Я выбрал Генрих VIII, потому что на планетах с непригодной для дыхания атмосферой мне приходилось бывать чаще других, за исключением разве что Урагана Смита. Я знал, что пришельцы оставили там маленький гарнизон, и решил уничтожить его.
Обнаружил жилые Купола с помощью датчиков моего корабля, приземлился в полумиле от их лагеря, а
