Ха замер, поднял над головой руку с двумя пальцами, растопыренными, словно в честь чьей-то победы. Между пальцами проскочила искорка, вспыхнула дуга, ставшая настолько невыносимо яркой, что Сол вынужден был зажмурить глаза. Раздались громкие вопли, топот бегущий ног.
Почувствовав даже через закрытые веки, что иллюминация прекратилась, Сол открыл глаза. Поднялся, потирая ушибленный бок. Хотелось поблагодарить Ха и Аллена за спасение, но сантименты тут были не к месту.
– Что это? Кто это? – спросил Сол, – твои э-э… коллеги, Аллен?
– Вот ещё! – Аллена передёрнуло, как от короткого приступа тошноты. – Почти наверняка мы можем угадать, кто послал этих тварей. Скорее всего – Мировое Зло.
– На то оно и Зло, – как от чего-то банального отмахнулся Сол, – но что это за твари?
– Вампиры, приятель. И твоё счастье, что наш талантливый друг Ха, если мы его очень попросим, может давать солнечный свет.
7
Когда почти все сэндвичи были съедены, а слабое белое вино выпито, Сол перестал сдерживаться и набросился на Ха с расспросами. Скорее всего, он хотел закончить разговор до возвращения Аллена, оставшегося в разгромленной квартире для выяснения отношений с полицией. Не то чтобы Сол больше симпатизировал Ха. Просто сказывался стереотип массовой культуры: оборотень – страшное кровожадное существо, а демон – может и страшное, но не всегда. Во всяком случае, фильмов ужасов про первых намного больше, чем про вторых.
– Аллену не опасно общаться с полицией?
– С чего бы это? Документы все в порядке, он честный налогоплательщик. На лбу же у него не написано, что он оборотень! Да и полиции там делать особенно нечего: дверь выломана, кто-то стрелял, трупов нет. Даже ни капли крови не пролито! Если обращать внимание на каждый такой случай, то на серьёзные преступления и времени не будет. Вот оставь мы на полу вампира, проткнутого осиновым колом – тогда другое дело.
– А эти… вампиры, они очень опасны?
– Что значит «очень»? Я опасен, ты опасен. Все опасны, когда хотят убить.
– Но вампиры же должны быть очень сильны? Они сильнее всех, кажется?
Ха явно не понравилась мысль, что кто-то может быть сильнее него, и он обдумал ответ.
– Грубая физическая сила – это не сила. У вампиров другой обмен веществ. Бороться с ними я бы никому не посоветовал. Даже Аллену, хотя у него с обменом веществ тоже не все просто…
– А у тебя просто?
– У меня сложнее, чем у всех. Только я не люблю рукопашной. Да она, как ты видел, мне и не нужна. Зато как легко я выгнал этих ублюдков, считающих себя непобедимыми!
Да, подумал Сол, очень легко. Эту бы лёгкость, да на несколько минут раньше, когда он, Сол, ещё не успел приготовиться к смерти, когда считал эту троицу безобидными алкоголиками. А то теперь чувствуешь себя словно оживший мертвец. И в голове все тупо-тупо, как у зомби. Или это от вина? Совсем ведь слабое вино.
– Но очень высоко тебя ценят, – Ха заговорил сам, очевидно, хотел высказать внезапно посетившую его мысль. – Если послали против тебя аж трех вампиров. На все Соединённые Штаты, думаю, с трудом десяток наберётся.
– Так мало? И все работают на Зло? Какое у вас разделение: оборотни и демоны – на Добро, а вампиры – на Зло?
– Опять примитивизм, – пробурчал Ха. – Как тебе хочется весь мир разделить, разложить по полочкам: здесь чёрное, а там – белое. И неужели не доходит, что могут быть полочки с чем-то фиолетовым или, допустим, с красным в белый горошек? Что-то может перепрыгнуть с полки на полку, а что-то лежать рядом, на полу, в куче хлама. Подавляющее большинство ни на кого не работает, просто живёт. Но если уж работает, то и люди, и оборотни, и демоны могут оказаться в разных лагерях. Как не забавно, но людей больше у Мирового Зла, а вот оборотней с демонами – у Мирового Добра. Вампиров, работающих на Добро, я что-то не могу представить. Хотя, знал я одну вампирочку… уж она-то на Зло работать не будет.
Заурчал мотор, и Ха шагнул к окну. Они специально выбрали такой мотель, что каждую машину просто невозможно было не услышать. Может, спать будет не совсем спокойно, но лучше такое беспокойство, чем спокойный сон, с незаметным переходом к вечному сну.
На этот раз приехал Аллен. Он выглядел раздражённым и смущённым одновременно. Уселся, налил в стакан остатки вина, выпил.
– Плохи твои дела, парень, – сказал он Солу.
– Да уж, – согласился Сол, – хуже некуда.
– Есть куда, есть, – продолжил Аллен. – Слишком сложная у тебя оказалась биография. Никак не разобраться, кто ты есть такой.
– Что уж разбираться? В газете миллионным тиражом напечатано.
– Ты считаешь, что там написана правда?
– Если не обращать внимание на подсчёт моих доходов от так и не произведённых махинаций…
– Не нужны нам твои доходы. Мы хотим знать твои имена и фамилии. Какое из них настоящее? Сейчас ты Янис Триандаафилас…
– Так точно, сэр! Родился в Греции, попутешествовал по Южной Америке. Осел в США на девять лет. Получил американское гражданство. Преподавал теорию и практику антипартизанской борьбы. Кончил свою жизнь в Ливане в составе чьей-то частной армии. Я с его документами повстречался на Кипре, куда сбежал из Израиля. Выложил за эти документы почти все, что имел. Еле потом наскрёб на билеты. Меня этот вариант привлёк тем, что документы были «железные». Что особенно невероятно, мы оказались похожи
