– А я его видеть не видела, – запротестовала Лунная Дорожка.
– Роста в нем одиннадцать футов, а волосы оранжевые, – послышался с порога густой баритон. – Что еще вас интересует?
Каин повернулся, чтобы увидеть одетого в черное здоровяка, с двумя бластерами, рукоятки которых торчали из кобуры.
– Вы – отец Уильям? – спросил он.
– К вашим услугам. – Отец Уильям подошел к столу, протянул внушительных размеров руку. – А вы…
– Себастьян Каин. – Каина удивило, сколь сильны пухлые пальцы отца Уильяма.
– Ага! – проповедник улыбнулся. – Вы – приятель Веры Маккензи!
Каин кивнул:
– А вы спасли ей жизнь на Золотом початке.
– Спас ее Всевышний, – поправил Каина отец Уильям. – Я лишь Его инструмент.
– А что поделывает Его инструмент на такой захудалой планетке, как Тихая гавань? – полюбопытствовал Каин.
– Если я вам скажу, вы мне не поверите. – С лица отца Уильяма не сходила улыбка.
– Скорее всего… но почему бы не сказать, а уж там я сам решу.
– Дело в следующем. Как только выяснилось, что это милое дитя – великолепный кулинар, – он улыбнулся Лунной Дорожке, – я решил взять отпуск. А планета эта получше многих других.
– Ты действительно готовишь сама? – спросил Каин.
– Да, сэр, – кивнула Лунная Дорожка.
Он вновь повернулся к отцу Уильяму:
– Вы еще не сказали мне, каким ветром вас сюда занесло.
Отец Уильям по-прежнему улыбался, но пальцы его правой руки поползли к рукоятке бластера.
– Не считал себя обязанным.
– Я задал этот вопрос, чтобы поддержать разговор, – пожал плечами Каин.
– Раз вы не настаиваете, не вижу оснований скрывать от вас причину моего появления на Тихой гавани. Я приземлился здесь несколько дней тому назад, потому что в моем корабле возникли мелкие неполадки, которые надобно устранить. – Он прошел к своему столу. – Я бы с удовольствием продолжил наш разговор, но грешно дать остынуть такой вкусной еде. Составите мне компанию?
– Я посижу с вами. – Каин переместился за стол отца Уильяма. – Но я не голоден.
– Очень жаль. – Голосу отца Уильяма недоставало искренности. Он взял большущую салфетку, повязал на шею, пододвинул к себе блюдо с бифштексом, отрезал несколько больших кусков мяса, один насадил на вилку, отправил в рот, начал шумно жевать. – Надеюсь, вы позволите мне задать вам тот же вопрос, что я услышал от вас: что поделывает на Тихой гавани знаменитый охотник за головами Себастьян Каин?
– Сижу вот, пью пиво.
– Бог не любит лжецов, Себастьян. – Отец Уильям повернулся к нему. – А я их жалую и того меньше.
– Я прилетел сюда, чтобы побеседовать с Трехглазым Билли.
– Разве он числится среди разыскиваемых преступников?
– Возможно.
– Возможно? – Отец Уильям отправил в рот за первым куском второй, запил их пивом.
– Не знаю. Убивать его я не собирался. Хотел кое-что узнать.
– О Сантьяго?
– Почему вы так решили?
– Потому что вы говорили о нем, когда я вошел в таверну.
– Я думал, что здесь все говорят о Сантьяго.
– Мне также известно, что вы и Вера Маккензи – партнеры, – указал отец Уильям. Он уже покончил с отрезанными кусками, прикинул, а не положить ли на тарелку добавки картофеля, решил, что картофель подождет, и накинулся на мясо. – И вы рассчитывали узнать у Трехглазого Билли…
– Где найти его.
– То есть вы хотите стать тем человеком, который убьет Сантьяго? – спросил отец Уильям, заполняя паузу между проглоченным куском мяса и еще не донесенным до рта.
– Я хотел попытаться. – Каин помолчал. – Мне представляется, что он где-то близко.
– Почему вы так думаете?
– Потому что ограбление продуктового магазина – самое ужасное преступление, которое можно совершить на Тихой гавани. Однако в последние четыре месяца здесь побывали три охотника за головами: вы, я и Миротворец Макдугал. Сие что-то да значит.
