пожертвований.
– Я готов щедро отблагодарить Его, если ты поговоришь со мной о Сантьяго.
– Это невозможно.
– Назови свою цену.
– Цены нет. Эта информация не продается.
– Насколько мне известно, Уиттейкер, продавалось все, что принадлежало тебе.
Сократ вздохнул:
– Ты, конечно, вспоминаешь Силарию.
– Именно так.
– Там мне приходилось действовать в совершенно иной ситуации. Я стоял во главе коррумпированного, стажирующего государства…
– Отчего коррупция и стагнация только усилились, и Демократии пришлось избавляться от тебя, заплатив отступные.
– Ты несправедлив, Каин.
– Перестань, Уиттейкер. Я был там, когда твои штурмовые отряды расстреляли десять тысяч мужчин и женщин.
– Никто из нас не избежал ошибок, – отрезал Сократ. – И я первый признал свои.
– Я уверен, что твои признания утешили их.
– Мне следовало расстрелять тридцать тысяч, – добавил Сократ.
Тервиллигер хохотнул, Каин же молча сверлил Сократа взглядом.
– После революции, – продолжал тот, – ты должен или превратить врагов в союзников, или уничтожить их. А вот оставлять их на свободе, чтобы они плели против тебя заговоры, недопустимо. С союзом ничего не выходило, так что мне не оставалось ничего другого, как избавиться от них. Как выяснилось, меня подвела мягкотелость. Я верил тому, что сам и говорил. Поэтому мне пришлось девяносто процентов усилий тратить на обеспечение собственной безопасности и лишь десять – на то, чтобы поставить Силарию на ноги. Не приходится удивляться тому, что я потерпел неудачу.
– Не просто неудачу, Уиттейкер, – поправил его Каин. – Ты оставил планету куда в худшем состоянии, чем получил.
– Я в этом сильно сомневаюсь. Да, я поднял налоги и оставил в силе законы военного времени, но я запретил незаконные обыски и кое-где провел местные выборы.
– Чтобы потом отстрелять победителей.
– Только некоторых. Тех, кто старался саботировать мои усилия. – Он улыбнулся. – Но в итоге они взяли верх, не так ли? Сейчас они правят этой грёбаной планетой, а я живу у черта на куличках, прячусь под вымышленной фамилией.
– Однако казну ты успел разграбить.
– Потребовались деньги на переезды и обустройство. – Сократ пожал плечами. – Демократия заплатила мне жалкие гроши за то, что я согласился покинуть Силарию. Во всяком случае, гораздо меньше, чем следовало. – Он откинулся на спинку кресла. – Тебе пора научиться реально смотреть на мир, Себастьян.
– Этому я уже научился. Во многом благодаря тебе.
– Вот видишь? Значит, нет нужды с такой горечью поминать прошлое. Мы оба стали лучше, чем прежде. Я нашел Бога вкупе с небольшим состоянием, ты стал известным охотником за головами и реалистом. Вероятно, пребывание на Силарии пошло нам обоим только на пользу.
– Ты нашел Бога или купил Его?
– Все зависит от того, с какой стороны посмотреть. Я жертвую тысячи кредиток Его церквям и каждое утро возношу Ему молитвы, а Он оберегает меня и помогает развитию моего бизнеса. Так что у нас установились взаимовыгодные отношения.
– В этом я не сомневаюсь, – кивнул Каин. – Но мы отклонились от темы.
– Силарик?
– Сантьяго.
Сократ покачал головой:
– Я тебе уже сказал: тема закрыта.
– И во что мне обойдется ее открытие?
– Таких денег у тебя нет. Демократия смогла лишь выслать меня. Заверяю тебя, Сантьяго может разобраться со мной круче.
– Не только Сантьяго. – Каин сунул руку в один из многочисленных карманов, достал маленький керамический пистолет, нацелил его на Сократа.
– Как тебе удалось пронести его мимо сканнера? – В голосе Сократа не слышалось ни страха, ни тревоги.
Каин улыбнулся:
– Неужели ты думаешь, что во всей галактике только ты обзавелся охранной системой? Охотники за
