«Кто последний видел ЕГО живым», «когда ОН въехал», «кто с НИМ был», «что с НИМ было» и «кто ЕГО обнаружил». Как только дело дошло до ответа на последний вопрос, Колмацкого взяли за руки и поставили на ноги. Павел Маркович тут же указал на него пальцем и сказал: «Это он». И после этого у Колмацкого даже тени сомнений не осталось, что у него, коридорного, дежа-вю и он ходит по «Потсдаму» и режет клиентов.
Его усадили на стул, поменяли наручники СБ на наручники МУРа, и высокий крепкий муровец с острым и цепким взглядом попросил прибывшего с ним коллегу известить прокуратуру Южного административного округа. Тот уже принялся нажимать на трубке кнопки, но первый, что с цепким взглядом, его вдруг остановил. Причиной тому стал какой-то документ, который появился из кармана пиджака зарезанного клиента и оказался в его руках. Старший его внимательно изучил, уложил на место и внимательно посмотрел на коридорного. На администратора. На двоих из СБ. Потом подошел к трупу и посмотрел в его страшное лицо. И вынул свой телефон.
У них, наверное, так заведено, подумал коридорный Колмацкий, окружную прокуратуру вызывать по трубкам подчиненных, а Генеральную – по телефону начальника. А потом обрадовался, когда муровец велел своему коллеге снять с коридорного наручники. Мол, что дурью маяться, коль, судя по крови и цвету трупа, убийство совершено часов восемь назад, а коридорный Колмацкий прибыл на службу в семь утра. Если бы ему не нужно было доллара, он вообще попросил бы горничную, чтобы та отвязалась. Но предполагался доллар – раз, и она частенько сама выручала Колмацкого – два. Частенько уносила поднос вместо него, а потом около получаса не возвращалась. Среди рядового персонала «Потсдама» бытует мнение, что она, скорее всего, завтракает вместе с клиентами, а это, между прочим, в «Потсдаме» возбраняется. Майя из числа тех, кто с думскими решениями не согласен, и уверена в том, что никакая денежная компенсация не в силах заменить натуральные льготы.
Из Генеральной прокуратуры прибыл здоровый мужик лет сорока – сорока двух, атлетического телосложения, приятно пахнущий свежим одеколоном, к которому все присутствующие из числа муровских работников сразу стали обращаться «Иван Дмитриевич» и объяснять ситуацию.
Кряжин – так представился следователь – в первые две минуты по прибытии успел сделать три вещи: уточнил, кто из числа персонала есть кто, удалил прочь всех, кого привел администратор Яресько, и велел снять наручники с Колмацкого.
Когда в номере остались муровцы, прокурор-криминалист, судебный медик, администратор и коридорный, Кряжин сделал еще три вещи. Поблагодарил администратора за то, что тот, дабы облегчить жизнь криминалисту, не ввел в этот номер весь штат «Потсдама», а только пять человек, которые «истоптали площадь помещения, как слоны», поинтересовался у медика о времени наступления смерти потерпевшего и закурил.
Колмацкий сидел на стуле и наблюдал, как медик работает с трупом. В прошлом году его двоюродная сестра принесла первенца, и она точно так же вертела малыша, надевая на него ползунки и пеленки, как сейчас медик вертел огромное тело, лежащее на кровати. На бочок… Посмотрел спинку… На другой бочок… Опять посмотрел. На животик…
Когда из уст и резаной раны на шее трупа раздался свист, похожий на усталый выдох, Яресько побледнел, а коридорный обеими руками схватился за сиденье стула. Казалось – еще мгновение, мертвец встанет и, придерживая голову, чтобы она, полуотрезанная, не запрокинулась назад, прошипит: «Какого черта?»
– Спокойно, – равнодушно предупредил медик. – Это выходят скопившиеся в легких газы.
– Вы можете что-нибудь сказать о причинах смерти? – вдруг спросил Яресько, чем мгновенно приковал к себе внимание всех присутствующих.
Нет! – он, наверное, интересовался не этим! Администратор в силу своих должностных полномочий хотел знать, как такое могло случиться. Как это мог человек, не замеченный ранее в дурных компаниях и вряд ли пивший с уличными отморозками, наутро оказаться в постели с перерезанным горлом. Яресько радеет за авторитет гостиницы и должен знать, как такое могло произойти, дабы исключить повторение этого страшного урока. Но Яресько впервые участвовал при подобных событиях, зато смотрел фильмы. А потому ничего более неуместного в этот момент он выдавить из себя не смог.
Медик, даже не посмотрев в сторону управляющего, ответил сухо и, как показалось Колмацкому, даже с неприязнью:
– Его отравили, судя по цвету трупных пятен. Сейчас девять часов утра, – добавил он, глядя на запястье своей руки. Его окровавленные, скользкие и липкие на вид пальцы, обтянутые резиной медицинской перчатки, неприятно блестели. – Он мертв около восьми-девяти часов. Получается, смерть наступила в период с полуночи до часу ночи. Более точно смогу дать ответ после вскрытия… А цепь хорошая. Такое плетение впервые в жизни вижу. И никому не нужна оказалась.
Колмацкий сидел, крутил головой. Администратор то и дело напоминал следователю, что труп обнаружен коридорным.
Следователь сначала не обращал на это внимания, потом стал жевать губами, а потом, когда, по- видимому, его это достало, спросил:
– В котором часу вы прибыли на работу?
– Я? – растерялся Яресько. – Я, простите, и не уходил. Я в гостинице со вчерашнего вечера. Меня просто никто не видел. Я лег спать в одиннадцать.
– Присмотрите за ним, – велел старшему из муровцев Кряжин, и коридорный отметил, что после этого Яресько оказать помощь следствию уже не пытался.
Между тем время шло, следователь за два часа исписал десятка полтора листов каких-то протоколов, опросил с десяток лиц, хорошо знакомых Колмацкому, и где-то перед обедом, по гостиничному расписанию, Иван Дмитриевич – так звали следователя – добрался и до Яресько с коридорным. Но начал с администратора, чтобы закончить Колмацким. Настойчивость Яресько, по всей видимости, свои плоды все- таки принесла.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ЯРЕСЬКО ПАВЛА МАРКОВИЧА, 24.09.04 Г.:
«…Гостиница «Потсдам»…
Допрос начат: 12 ч. 45 мин.
Допрос окончен: 13 ч.25 мин.
Старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ советник юстиции Кряжин И.Д. в помещении номера 317 в соответствии со ст. 189 и 190 (191) УПК РФ допросил по уголовному делу №… в качестве свидетеля Яресько Павла Марковича, 10.07.54 г.р.
…Перед началом допроса мне разъяснены права и обязанности свидетеля, предусмотренные ч. 4 ст. 56 УПК РФ…
Я уведомлен о том, что допрос будет производиться с применением звукозаписывающей аппаратуры…
Об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по ст. 308 УК РФ и за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ предупрежден. (Подпись.)
По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее. Я являюсь администратором гостиницы «Потсдам» на Шаболовке с ноября 1999 года.
Вечером 23 сентября 2004 г., точное время указано в книге регистрации гостей – 20.30 ч, в «Потсдам» прибыл гражданин в сопровождении одного мужчины. Он снял 317 номер, что расположен на третьем этаже, сказал сопровождавшему ему мужчине: «Я завтра приеду сам за полчаса до начала встречи» – и поднялся наверх. Снявшего 317 номер гражданина я больше не видел до тех пор, пока коридорный Колмацкий Ф.О. не сообщил мне в 8.30 ч. 24.09.04 г., т. е. на следующее утро, что тот мертв. После этого я немедленно вызвал начальника службы безопасности и вместе с ним поднялся в номер. Там я увидел, что на кровати в крови лежит вчерашний гость, а на тумбочке рядом с ним сидит Колмацкий. В тот момент, когда мы вошли, он ел принесенные гостю тосты и запивал их соком.
Я отдал начальнику СБ распоряжение Колмацкого задержать и вызвал по телефону милицию. Более ничего пояснить не могу.
