— Это все. Пожалуйста, начинай просмотр всех указанных мною блоков информации одновременно.
— В этом случае возрастет время на просмотр каждого из них, — отметил компьютер.
— Ничего не поделаешь. Приступай.
— Приступаю…
Кристалл потемнел: компьютер взялся за работу, а я спустился в кафетерий, выпил чашку чая, просмотрел вечерние газеты. Вернулся в кабинет два часа спустя, увидев, что кристалл по-прежнему темный, решил поспать.
Компьютер разбудил меня в пять утра.
— Дункан Роджас, — повторял он снова и снова, с каждым разом все громче.
Я сел, протер глаза, увидел, что кристалл вновь ярко светится.
— Да?
— Я нашел бивни в четыре тысячи триста семьдесят пятом году Галактической эры.
— По какому источнику?
— Перечень объектов страхования, за которые Эфратесом Пимом с Сзандора II выплачена страховая премия «Агентству Блессбулла».
— Сзандор II? Это уже Внутренние миры, так?
— Да.
— Как же бивни попали с Внешних миров на Внутренние? С периферии в ядро галактики?
— Не имею достаточной информации для ответа на этот вопрос.
— Тогда запроси у Главного библиотечного компьютера все материалы по Эфратесу Пиму. Я хочу знать, кем он был, чем занимался, где жил, как к нему попали эти бивни…
— Приступаю…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Голографический экран ожил.
— Сэр, вы уверены, что хотите посмотреть эту передачу? — спросил Флетчер.
— Более чем уверен, — ответил Борис Яблонски. — Я должен знать, что он замышляет.
— В его ближайшее окружение внедрены три наших агента, — сказал Флетчер. — Нам известно все, что он делает и что собирается делать.
— Но я не знаю, что он собирается сказать обо мне двумстам миллионам зрителей.
— Какая разница?
— Черт тебя побери! — взревел Яблонски. — Не можешь сидеть тихо и не мешать мне слушать, выйди из комнаты!
Флетчер вздохнул и повернулся к экрану. Небольшого роста, седоволосый, щегольски одетый мужчина с аккуратной бородкой удобно расположился в сверкающем кресле, лицом к лицу с симпатичной женщиной, которая завороженно смотрела на него.
— А теперь, — объявил невидимый комментатор, — переходим к научному разделу нашей трансляции. Наша корреспондентка Элизабет Кин побывала на Беллини VI, чтобы взять эксклюзивное интервью у знаменитого Кабинетного археолога Эфратеса Пима.
— Для меня это особая честь, доктор Ним, — засюсюкала Элизабет Кин. — Мне известно, сколь редко вы соглашаетесь встретиться с прессой.
— Не чаще раза в неделю, — фыркнул Яблонски, сверля взглядом образ доктора Пима.
— Дело в том, что я очень занят. — Пим широко улыбнулся. — Однако тружусь я на благо человечества и понимаю, что общественность должна знать как о моих успехах, так и о трудностях, с которыми мы сталкиваемся.
— Вы все еще исследуете Империю райзов, не так ли? Он кивнул:
— Совершенно верно. Это удивительная цивилизация. Мы только начали осознавать ее величие, и я уверен, что нас ждут потрясающие открытия.
— Вы побывали на их родной планете?
— На Гордости райзов? Разумеется. К слову сказать, я только что вернулся оттуда.
— Я понимаю, что это известно практически всем, но не могли бы вы еще раз рассказать, как вы открыли Гордость райзов?
— Как он ее украл, — прорычал Яблонски.
— Мне повезло. Тем более что значительную часть подготовительной работы сделали до меня.
— Но именно вы собрали воедино разрозненные факты, а итогом стало самое впечатляющее археологическое открытие с начала Галактической эры, — млела Элизабет Кин, а Яблонски бормотал под нос проклятия.
— Насколько оно впечатляющее, еще предстоит выяснить, — запротестовал Эфратес Ним, но по выражению его лица чувствовалось, что он полностью согласен с Элизабет.
— Может, вы расскажете нашим зрителям, как вам удалось доказать существование и определить местонахождение Гордости райзов?
— С удовольствием. — Лицо Пима осветила улыбка. — Примерно десять лет тому назад я прочитал статью, которая разбудила мое любопытство. В ней говорилось, что профессор Борис Яблонски со Спектры III около четверти века изучал различные цивилизации в спиральном рукаве галактики, в котором расположена и Земля, результатом чего стали интересные находки, пусть фрагментарные, и открытия, на то время скорее гипотетические.
— Не было в них ничего гипотетического! — возразил Яблонски.
— Он обнаружил, что в языке восьми различных цивилизаций Спирали имеются пятнадцать общих слов, — продолжал Пим. — Не то чтобы все пятнадцать слов использовались каждой из цивилизаций, но в языке каждой имелось по меньшей мере четыре из этих пятнадцати, которые присутствовали как минимум у шести других.
— Вы хотите сказать, что все эти слова произносились одинаково?
— В пределах фонетических ограничений. Более того, во всех цивилизациях слова эти означали одно и то же.
Профессор Яблонски выполнил превосходное исследование, за что я ему очень признателен.
— Спасибо и на том! — вырвалось у Яблонски.
— Я не имел ни малейшего представления о работах профессора Яблонски, пока не прочел его статью. В ней он утверждал, что эти слова, эти сочетания звуков возникли одновременно и могли рассматриваться как инстинктивная реакция на некие объекты, описать которые представители различных цивилизаций могли только этими звуками.
— Это была лишь версия! — вскричал Яблонски. — Одна из многих указанных мною версий!
— Так вот об одной из упомянутых профессором Яблонски цивилизаций, Борони с Бета Камос IV, я знал достаточно много. Знал, к примеру, о том, что их голосовые связки столь значительно отличались от голосовых связок других гуманоидов, что произношение некоторых звуков вызвало бы у них болевые ощущения.
— Я это отмечал! — Яблонски подпрыгнул от негодования.
— Чем больше я думал об этом, тем сильнее склонялся к мысли, что звуки эти привнесены в цивилизацию Борони извне. Я стал подбирать материалы по другим цивилизациям и выяснил, что несколько экзобиологов подметили следующее: губы обитателей Феникса II устроены так, что один из звуков просто не мог быть произнесен, следовательно, он привнесен извне. Я встретился с Борисом Яблонски на его родной планете, и мы вместе написали статью, в которой указали на существование некой, еще не известной нам
