одеждах и разыскивающего бивни Бог знает с какой целью, и решил, что с головой не все в порядке у остальных, ибо никакие танцы и болтовня по остроте ощущений не шли ни в какое сравнение с розысками бивней во времени и пространстве. Я понял, что у меня куда больше общего с этим загадочным черным человеком, который воспитывался в хижине и никогда не играл с детьми, чем с Хильдой и другими сослуживцами. Они жаждали общения, нас больше прельщала охотничья тропа, по которой толпами не ходят.
Вернее, поправился я, по этой тропе шел я один. Даже Мандака, будь у него право выбора, предпочел бы жизнь обычного сотрудника «Брэкстона». Меня же больше всего устраивало одиночество охотника. Я смотрел на Хильду и Гарольда, видел, что они питали друг к другу все те же любовь и нежность, но не завидовал им. Они придут домой, поболтают о пустяках, посмотрят голофильм, и так пройдет еще один вечер. Никто не бросит им вызова, они не узнают ничего нового, не испытают сладостного чувства, знакомого лишь охотнику, выслеживающему добычу. Через восемь часов они откроют глаза, счастливые и умиротворенные, я же проснусь, еще на шаг приблизившись к бивням. Нет, ни за какие коврижки не поменяюсь с ними местами.
— Компьютер!
— Да, Дункан Роджас?
— Ты нашел бивни?
— Нет.
— Тебе удалось обнаружить хоть какую-то информацию, связанную с ними, после того как их украла Таити Бено?
— Нет.
Я сел, нахмурившись.
— Согрей мне поясницу, — приказал я креслу.
— Исполнено.
— Компьютер, мне надо подумать. Пожалуйста, включи Альтаирскую рапсодию Ганецки и затени западную стену.
— Приступаю… Исполнено.
Я просидел не шевелясь минут десять, разрешая волнам музыки накатывать на меня, освобождая разум от всех лишних мыслей.
— Компьютер?
— Да, Дункан Роджас?
— Какая часть твоей мощности задействована на поиск бивней?
— Семьдесят три целых и двести тридцать одна тысячная процента.
— И каковы результаты?
— Результатов нет.
— Я недостаточно точно выразился. Хронологически ты, конечно, продвинулся вперед. Таити Бено украла бивни в пять тысяч семьсот тридцатом году Галактической эры. Ты уже миновал тридцать первый год, тридцать второй. В каком году ты сейчас?
— Я одновременно веду поиск по нескольким направлениям: хронологический, алфавитный, предметный, визуальный, по местонахождению, по музеям, по аукционам, по описаниям, по мемуарам. Ни одно исследование не закончено.
— Ясно. Значит, так. Я хочу, чтобы половину располагаемой мощности ты использовал для того, чтобы выяснить, где и как умерла Таити Бено. Если она никому не отдала бивни, то они могут так и не появиться. — Я помолчал. — Она умерла через два года после кражи бивней. Товар это специфический, покупателей могло не найтись. Лийо Нельон предлагал за них большие деньги, так что она, возможно, дожидалась не менее весомого предложения. И, уж конечно, ни музеи, ни коллекционеры столько выкладывать бы не стали. А наследники Лийо Нельона или не знали о порученном ей задании, или не смогли ее разыскать. А раз нам известно, что в руки масаи бивни так и не попали… — На том я и замолчал.
— Приступаю.
— Хорошо. — Я заказал стулу легкую вибрацию-массаж. — Компьютер?
— Да?
— Как ты думаешь, зачем они ему нужны?
— Не понял вопроса.
— Бивни… Почему они понадобились Мандаке?
— Не имею достаточной информации. Я задумался:
— Сколько людей моего возраста проводят на работе больше ночей, чем дома?
— Уточните вопрос. Вы имеете в виду людей, которые родились в один с вами день или которым исполнилось столько же полных лет, что и вам? Вы говорите об этой планете, звездной системе. Содружестве, всей галактике?
Я вздохнул:
— Можешь не отвечать. — Я закрыл глаза, вслушался в рапсодию. — Компьютер?
— Да?
— А может, дело в другом?
— Не понял вопроса.
— Должен я хотеть то, чего хочется другим людям?
— Уточните вопрос.
— Иметь друзей, семью, детей, жену.
— Я не запрограммирован на общие суждения в этой сфере.
— Создай подпрограмму и дай ответ.
— Приступаю… Нет, Дункан Роджас, ничего, кроме жажды знаний, вами не движет.
— Ты уверен?
— Нет, Дункан Роджас. Не уверен. Я создал подпрограмму, основанную на своих логических принципах. Будь вы машиной, я был бы уверен.
— Спасибо тебе, компьютер.
Наверное, я задремал, потому что, открыв глаза, увидел, что часы показывают два ночи, а во рту — привкус горечи.
— Компьютер?
— Да, Дункан Роджас?
— Ты нашел бивни?
— Нет.
— Ты определил место и время смерти Таити Бено?
— Нет.
Я поднялся, прошел в ванную, встал под молекулярный душ. И тут же меня позвал компьютер.
— Букоба Мандака пытается связаться с вами.
— Обеспечь визуальный контакт.
Над компьютером появилось лицо Мандаки.
— Я пытался найти вас в одиннадцать вечера, но безо всякого успеха.
— Мне пришлось заглянуть в одно место. Отказаться не было никакой возможности.
— Насчет бивней?
— Нет.
— Тогда вы не имели права уходить, — резко бросил он. — Я оплачиваю ваше время.
— Я ходил на бал для сотрудников компании. Мне пригрозили, что отлучат меня от компьютера, если я не явлюсь.
Он долго смотрел на меня, потом кивнул.
— Вы нашли бивни?
— Нет. Сейчас компьютер выясняет, где и как умерла Таити Бено. Я исхожу из предположения, что бивни не попали к наследникам Лийо Нельона. Вы можете это подтвердить?
— Тембо Лайбон был последним из масаи, кому принадлежали бивни. — Он помрачнел: так случалось всякий раз, когда он поминал Тембо Лайбона. — Они принадлежали нам тринадцать столетий, и этот болван
