— Что ж, наконец мы можем отсюда улететь, — сказала Мышка.
— Все не может быть так просто, — сказал Айсберг. Он посмотрел на девочку. — Правда?
Пенелопа бросила на него яростный взгляд, и внезапно страх исчез с ее лица.
— Нет, — сказала она.
Внезапно Айсберг почувствовал жгучую боль в левой ноге: лазерный луч прожег одежду и плоть насквозь до самой кости. Он рухнул на землю, схватившись за ногу руками, и оглянулся, чтобы увидеть, что произошло.
Олли Три Кулака приподнялся на земле, в единственной свободной руке у него был лазерный пистолет.
— Ты обманул меня, Мендоса! — прохрипел он. Он попытался прицелиться в Пенелопу, с трудом удерживая дрожащую руку. — Мы ведь договорились. Если не мне, то никому!
— Застрелите его! — взвизгнула Пенелопа, кидаясь к Мышке.
Мышка инстинктивно обняла Пенелопу, и в этот момент лазерный пистолет Олли Три Кулака и бесшумное оружие Черепахи Квази выстрелили, неся смерть.
Олли Три Кулака зарычал, перевернулся на спину и умер. Мышка упала на колени, у нее на боку дымилась кроваво-коричневая отметина.
— Пенелопа?.. — проговорила она, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Я люблю тебя, Мышка, — печально сказала Пенелопа, но в ее голосе не было ни слез, ни отчаяния.
Девочка шагнула в сторону, и Мышка упала на землю.
— Мне очень жаль, — сказал Черепаха Квази. — Она умерла ради вашего спасения. — Он помолчал. — Мне надо было выстрелить чуть раньше. Это моя вина.
Айсберг, все еще сжимая простреленную ногу, повернулся к девочке и Черепахе Квази.
— Ты такой же дурак, как она! — заорал он. — Скажи ему, чья это вина, Пенелопа!
— Я любила ее, — сказала Пенелопа.
— Тогда почему ты не приказала Черепахе стрелять раньше? Ты все знала!
— Это ты виноват во всем! — закричала Пенелопа, и ее лицо исказилось от детской ярости. — Из-за тебя она меня больше не любила!
— Ты убила ее, точно так же, как если бы выстрелила сама! — зарычал Айсберг, морщась от жгучей боли в ноге.
— Она больше не хотела быть моим другом, — обиженно сказала Пенелопа. — Она хотела бросить меня.
Айсберг взглянул на иножителя.
— Ну? — бросил он. — Не собираешься закончить свою работу?
Черепаха Квази повернулся к Пенелопе.
— Каково ваше желание, Прорицательница?
Пенелопа посмотрела на растянувшегося в пыли Айсберга с его окровавленной и перебитой ногой.
— Он всего лишь жалкий старик, — сказала она с презрением. — Он не сможет больше причинить мне зла.
— Лучше убей меня сразу, — сказал Айсберг. — Если ты этого не сделаешь, то я вернусь и буду преследовать тебя до конца.
— Ничего ты мне не сделаешь, — уверенно сказала Пенелопа. — Никто не может ничего мне сделать.
— Тебе повезло! — ответил он с искаженным от боли лицом. — В следующий раз не повезет.
Она подошла к раненому Айсбергу и посмотрела ему в глаза.
— Ты что, правда думаешь, что мне и моему другу просто повезло, и поэтому мы единственные, кто остался жив? Ты что, на самом деле так думаешь?
— Идем, Прорицательница, — невозмутимо сказал Черепаха Квази. — Пришло время уходить.
Айсберг попытался дотянуться до пистолета, но тот упал слишком далеко, и человек не смог подтянуть к нему свое тело.
— Я найду тебя, — пообещал он.
— Нет, не найдешь, — ответила Пенелопа. — Черепаха Квази и я сейчас улетим, но не на Летнее Злато, а в такое место, где никто меня не найдет. И я вырасту, и я узнаю больше о том, как быть Прорицательницей, и когда-нибудь, когда я буду готова, я вернусь. — Она повернулась и посмотрела на тело Мышки. — И больше я никого не буду любить.
— Я буду ждать тебя, — сказал Айсберг; глаза его застилал кровавый туман.
— Ты-то? — сказала Пенелопа. — Ты будешь стариком на одной ноге. — Она улыбнулась. — А если никто не придет к тебе на помощь, то даже до вечера не доживешь. — Она повернулась к Черепахе Квази и взяла его за руку. — Пора идти.
— Да, Прорицательница, — ответил тот, беря ее за руку и направляясь вниз по длинной пыльной дороге к своему кораблю.
Айсберг смотрел им вслед, пока не потерял сознание.
ГЛАВА 34
Когда он очнулся, то обнаружил, что находится в больнице на МакКаллистере II, и следующие две недели провел там, привыкая к своему новому протезу. После выздоровления он вернулся на Гавань Смерти. Двенадцать тел были похоронены за гостиницей. Так как никто не знал, кто они такие, на могилах не было никаких надписей, просто двенадцать холмиков. Он наугад решил, что та, что слева, принадлежит Мышке, и положил на нее букетик полевых цветов.
Он зашел в ресторан, прежде чем вернуться на готовый к отлету корабль.
Пухлой женщины здесь уже не было, никто его не узнал, и он смог поесть в тишине и спокойствии. Наконец официант, молодой человек с каштановыми волосами и жидкими усиками, подошел к нему со счетом.
— Простите, сэр, я случайно заметил, что вы осматривали могилы там, за гостиницей, — сказал он. — Никто из них не был вам родственником?
— Нет, — сказал Айсберг.
— Вот это была битва, — сказал молодой человек, и лицо его осветилось. — Жаль, что меня тогда здесь не было. — Он помолчал, потом доверительно прибавил: — Говорят, что среди них был сам Вечный Малыш.
— Неужели?
Молодой человек кивнул.
— Насколько смогли понять те, кто здесь присутствовал, вся заваруха случилась из-за какой-то маленькой девочки. За ней охотились десять головорезов, а она пряталась вот здесь, в гостинице напротив! Вот это да, правда?!
— Просто не верится, — согласился Айсберг, терпеливо дожидаясь счёта.
— Надо бы повесить здесь табличку или что-нибудь, — продолжал героический официант. — В конце концов из-за нее погибло десять человек.
— Двенадцать, — поправил его Айсберг.
— Да, правда, — с энтузиазмом согласился официант. — Я и забыл совсем. Там еще были мужчина и женщина, они отдали за нее свои жизни. Что ж, по крайней мере они умерли как герои.
— Вам виднее, — отозвался Айсберг.
Он заплатил по счету и вышел на высушенную солнцем, пыльную улицу.
