В воздухе рядом с Джаспером заплясали искорки, из которых внезапно соткался образ жрицы Мишакаль. На ее груди поблескивал Медальон Веры.
– Золотая Луна? – только и смог вымолвить Огненный Горн.
Она кивнула, погладив его по плечу. Рука целительницы была теплой и вполне осязаемой. «Это не призрак, – вдруг понял гном. – Больше не призрак!»
Золотая Луна была одета в кожаные штаны и тунику. Ее волосы украшали бусинки и перья, как это принято в племени Кве-Шу. Жрица была такой, какой ее описывал дядя Флинт молодой и полной огня, такой, как во время Войны Копья.
– Я здесь, Джаспер, – тихо сказала она с печалью в голосе. – Я действительно жива. Еще не пришло мое время умирать. Речной Ветер убедил меня вернуться.
«Как? – хотелось спросить гному. – Как это возможно, что ты здесь? Это Боги приложили свою руку? Они, наверное, не ушли? Я сам видел, как Дамон Грозный Волк убил тебя, – думал он. – Я пробовал тебя спасти, но потерял веру. Мне не хватило ее, чтобы тебя удержать. Я тебя подвел. Прости меня».
Жрица улыбнулась, будто услышала его мысли.
– Мне нечего прощать, мой друг, – сказала она. – Доверься своей вере. Используй ее.
И Джаспер доверился. Он почувствовал искорку в своем сердце, собрался с духом и поднял скипетр высоко над головой.
– Золотая Луна жива! – закричал гном, нанося удар по лапе черной драконицы. – Золотая Луна жива! – Он сиял от счастья.
Сабл взревела. Брызги кислоты и черной крови летели в лицо Джаспера, но он не чувствовал боли.
– Золотая Луна жива!
Огненный Горн наступал, желая только одного – смерти драконицы. «Моя вера защитит меня!» – думал он.
Онисаблет взревела снова. На сей раз она напала на золотоволосую женщину, чье совершенство вызывало отвращение у Сабл. Черная лапа разорвала тунику Золотой Луны. Драконица приготовилась к новому нападению. «Гномом займусь потом, – решила Сабл. – Сначала уничтожу женщину». Онисаблет издала победный рев.
Позади нее, в центре плато, продолжалась церемония.
Келлендрос подобрался ближе к алтарю с артефактами, сжимая обожженной лапой копье, которым раньше владел Хума.
Малистрикс получила второй залп воды от Ферил, которая отгоняла драконов от магических сокровищ. Красная драконица упала, но не от ран, а просто потеряв равновесие. Малистрикс пустила струю огня в сторону эльфийки, но Ферил удалось его избежать и продолжить борьбу со стороны Дамона Грозного Волка. Дамон не отступал – память о том, как Малис владела его сознанием, превратив его в марионетку, была слишком сильна. Да, он был марионеткой, но единственной марионеткой, сумевшей бросить вызов Малистрикс.
Красная владычица рычала, изрыгая одну струю огня за другой.
Позади нее Келлендрос перебирал сокровища. Он уже занял ее место на алтаре.
– Ах, Китиара! – вздыхал он. – Моя королева! Тело Малистрикс недостаточно хорошо для тебя. Я выберу другое.
Трещина суетился у ног Шторма над Ансалоном, скрываясь в его тени, воруя артефакты и мечтая о Мгле.
– Келлендрос! – прошипела Малистрикс. Она бросила взгляд через плечо и заметила Келлендроса на своем месте. – Прочь отсюда! Это моя церемония! Убери лапы от моих артефактов!
Шторм над Ансалоном смотрел, как Малис поворачивается к нему всем телом, как ярость искажает ее лицо, а из ноздрей вырываются языки пламени. Но огонь ее был слабее, чем жар раскаленного копья, которое обожгло его когда-то. Волшебная энергия истекала от артефактов и заряжала Ская небывалой силой.
Келлендрос посмотрел на Гейла и Холлинтрес, надвигавшихся на Палина Маджере и женщину с золотыми глазами.
Он видел, как Берилл, зеленая повелительница, заносила лапу над полулюдоедом, видел рыжего волка, который кинулся ей наперерез, спасая друга. Вот так он хотел бы спасти Китиару. Когда же Берилл ударила волка, тот вспыхнул, превратился в полный света шар и на время ослепил драконицу. Келлендрос понял: это перевоплощение.
Потом синий владыка взглянул на Золотую Луну – он узнал хозяйку Цитадели Света. Женщина была в когтях у Онисаблет. Кислота дождем капала с челюстей черной владычицы, сжигая кожу Золотой Луны, как сожгла лицо гнома несколько минут назад.
– Золотая Луна! – кричал Джаспер. – Бегите!
– Моя вера защитит меня, – отзывалась она. В голосе и глазах целительницы была глубокая печаль. Ее пальцы дрожали, слезы катились по щекам, но жрица Мишакаль повторяла: – Моя вера защитит меня! – Она крепко вцепилась в Медальон Веры, висевший на груди.
– «Медальон!» – Шторм над Ансалоном, наконец, понял, что это Золотая Луна, а не Трещина взял второй медальон из его груды сокровищ. Она вернулась из мира мертвых, чтобы потребовать назад свое имущество. Из мира мертвых! Вот так должна вернуться Китиара!
– Моя вера! – воскликнула она.
Онисаблет отдернула лапу, даже не задев целительницу, но тут же потянулась к ней второй лапой, целясь прямо в сердце Золотой Луны.
