— Почти. Ей двадцать пять, ее зовут Каролина, и она — официантка в той кофейне, где я иногда пью кофе. В перерывах между лекциями. Что еще я могу сообщить тебе, Робин?
— Точное время, в течение которого я еще должна буду лицезреть здесь ваши убогие, мерзкие физиономии. Убирайся! Вернее, убирайтесь оба. И сразу, слышишь, сразу собери все свои вещи!
Джим никогда еще не видел, чтобы его постоянная подруга, с которой они были вместе в течение трех лет, его нежная Робин, сентиментальная, озорная, была настроена столь решительным образом.
Но он все-таки сделал последнюю попытку, пустил пробный шар:
— Робин… Может, все-таки не стоит разрушать то хорошее, что было у нас с тобой?
Робин с возмущением вздернула подбородок:
— Ублюдок… Да ты сам сделал это, своими… руками, на нашей с тобой постели. И я не думаю, что такие вещи можно хотя бы забыть, не говоря уже о том, чтобы перечеркнуть или исправить.
4
— Привет! Линда дома?
Робин смотрела на Майкла в ожидании и нетерпении.
Майкл широко улыбнулся, как и всегда при виде лучшей подружки своей сестры. Но в следующую секунду его серые глаза насторожились, он окинул Робин более пристальным взглядом.
— Погоди-ка… У тебя что-то стряслось? Ты ведь плакала, верно?
Робин с отчаянием затрясла головой.
Она пришла сюда поплакаться в жилетку подружке, но никак не вываливать свои беды и огорчения мужчине.
— Я же вижу. — Майкл нахмурился. — Глаза красные, волосы растрепанные…
— На себя посмотри, — быстро предложила Робин, пытаясь переключить его внимание на что-то более безопасное.
Майкл вновь улыбнулся, рукой растрепал и без того взлохмаченные темные волосы:
— Я просто утром ездил на баскетбол. И что-то выложился так, что, приехав, отключился на диване с ноутбуком…
— Надеюсь, что не разбудила тебя, — смущенно произнесла Робин.
— И не надейся.
— Так Линда все-таки дома?
— Нет. Ее нет. Почему ты не позвонила ей на сотовый телефон?
— Если честно, это даже не пришло мне в голову… Я просто думала, что она дома, вот и все.
— А ну-ка, проходи.
Майкл, окончательно потеряв терпение, уже без лишних церемоний втащил Робин за ремень сумочки в прихожую.
— Что ты делаешь? — удивилась Робин.
— Проходи. Я пока поставлю чайник.
— Зачем?
— Буду отпаивать тебя мятным чаем, — объяснил Майкл.
— Но я не хочу мятного чая!
Майкл остановился в растерянности:
— А какой чай ты хочешь?
— Да с чего ты вообще взял, что я хочу чая?! — возмутилась Робин. — Может, я хочу напиться!
— Я буду ничуть не удивлен. Что же тебе в таком случае предложить?
— Не надо ничего, — пробормотала Робин, — я лучше пойду посижу в каком-нибудь баре… Подожду, пока Линда вернется домой…
Майкл от души расхохотался.
— Вы иногда бываете просто потрясающими в своей непоследовательности! — объявил он. — Никуда ты не пойдешь. Я тебя не отпущу. Тебе придется выбрать — черный, зеленый или каркаде?
— Только не каркаде.
— Значит, черный!
— Пожалуй, — согласилась Робин.
— Идем на кухню.
Уже на кухне, ловко управляясь с чайником, Майкл пояснил:
— С вами, девчонками, всегда так… Чуть что — слезы. Линда частенько плакала из-за разрыва со своими кавалерами…
— Да ведь она бросает кого-то чаще в десятки раз!
— Само собой. Но после этого ее частенько мучает совесть.
— Глупости какие, — пробормотала Робин. — Если ты чувствуешь, что с человеком тебе не по пути, о какой совести может идти разговор?
— Как бы то ни было, при подобных всплесках грусти у Линды помогает мятный чай, если ее им как следует отпоить.
Робин вздохнула, потом засмеялась:
— Майкл… Я понимаю, что время летит незаметно, но мы с Линдой уже немного подросли. Современные девушки лечат любовную тоску шоколадом.
— Шоколадом, — серьезно повторил Майкл.
— Ну а если случай особенно тяжелый — тогда помогает хороший шопинг.
— Вот как. Так что же предложить тебе, Робин? Коробку швейцарского шоколада или проехаться по ближайшим бутикам?
Робин поскучнела:
— Спасибо, не надо ни того, ни другого…
— Так, значит, все-таки бывают и исключения из правила, — резюмировал Майкл. — Выкладывай. Линды пока все равно нет. Кто умудрился так сильно тебя обидеть?
Против воли Робин (и как она ни старалась этого избежать) у нее на глаза навернулись слезы.
— Джим, — прошептала она, — я думала, что у нас с ним все хорошо…
Опуская самые острые моменты и самые пикантные детали, Робин в общих чертах рассказала Майклу о произошедшем сегодня днем в результате плохого самочувствия и раннего возвращения домой с работы.
— Может быть, ты сможешь прокомментировать эту ситуацию с точки зрения мужчины, — вздохнула Робин, — раз уж тебе было небезразлично то, что со мной стряслось…
Майкл со странным и озадаченным выражением лица потряс головой.
— Разве тут что-то можно прокомментировать? Что произошло, то произошло. И ты была абсолютно вправе выставить из дома их обоих. Разве можно тебя за это осуждать?
— Спасибо. Ты меня понимаешь.
— Да, наверное. Но, Робин…
— Что такое? — подняла голову она.
— Его поступку, конечно, нет оправдания. И повел он себя явно по-свински. Но постарайся припомнить — этого точно ничто не предвещало?
— Предвещало? — Робин нахмурилась.
— Ну да… Может быть, Джим пытался обратить твое внимание на какие-то вещи, детали, важные для него…
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Майкл мягко спросил:
— И не припоминаешь?
