— Я знаю! Знаю! — кричал Свейн. Он судорожно пытался что-нибудь придумать.
Обезумевшие ходая бились о дверь. Петли едва держались, дверь дрожала и скрипела. Одна из тварей пыталась просунуть свою голову в окошко, но оно было слишком маленьким. Звери рычали и издавали звуки, от которых всех находящихся внутри комнаты бросало в дрожь.
— Отходите в дальний угол, — сказал Свейн. Я хочу, чтобы вы ...
И вдруг — тишина. Свейн услышал, как за окном барабанит дождь. Он ничего не понимал: в комнате стояла абсолютная тишина. Ходая перестали ломиться в дверь. «В чем дело? — подумал Свейн. — Что заставило их умолкнуть?» Он посмотрел на дверь. Медленно, почти незаметно, ручка двери стала поворачиваться. Хокинс тоже заметил это.
— Черт возьми! — заорал он.
Свейн все понял и рванулся к двери. Ему казалось, что он не успеет: ручка продолжала вращаться, еще немного, и дверь откроется. Свейн услышал, как щелкнул замок. «Дверь заперта», — подумал он и облегченно вздохнул. Но существо не унималось. Ходая снова и снова пытался нащупать на замке защелку. «Они пытаются открыть дверь, а не выбить ее, — подумал Свейн. — Но как они догадались?»
В этот момент он увидел, как лапа зверя все ближе подбирается к замку, черный коготь уже коснулся ручки. Зверь совершал хаотичные движения, пытаясь нажать на защелку. У Свейна не осталось никаких сомнений: ходая знает, что надо делать, скоро он откроет дверь.
Свейн оглянулся и посмотрел на Бальтазара. Все это время он надеялся, что тот еще раз бросит нож и метким броском ранит существо или, еще лучше, вновь пригвоздит его к двери. Но Бальтазар неподвижно сидел на полу комнаты: сил у него после двух бросков не осталось, хотя ножей еще было предостаточно. Свейн подумал о том, чтобы взять один из ножей и, подойдя к двери, вонзить его с близкого расстояния зверю в лапу. Было ясно, что он сможет ранить зверя, только если ударит его ножом: метать их Свейн не умел. Он испугался и решил не подходить близко к двери, но вдруг его осенило:
— Наручники! — крикнул Свейн, обращаясь к Хокинсу, — быстрее, дай мне наручники!
Хокинс какое-то мгновение недоумевал, но потом выхватил из пояса свои наручники и бросил их Свейну. Когтистая лапа зверя подбиралась все ближе к защелке.
— Эта тварь пытается открыть дверь! — закричал от страха Хокинс. — Как только она доберется до замка, дверь откроется...
Свейн подошел ближе к двери и попытался открыть наручники. Но у него ничего не получилось. С той стороны ходая энергично бил лапой по ручке: он пытался открыть ее. Свейн подскочил к двери: он решил воспользоваться наручниками и защелкнуть их на двери, чтобы твари не пробрались внутрь комнаты. Дверь не поддавалась. Лапа одного из ходая почти добралась до защелки...
— Я не могу открыть наручники, они защелкнуты! — закричал вдруг Свейн. — Ключи, быстрее, брось мне ключи! — Свейн повернулся к Хокинсу.
— Черт возьми, конечно, — Хокинс тут же вытащил связку ключей и бросил их Свейну. — Самый маленький.
Свейн поймал связку и стал вставлять ключ в замок.
— Поторопитесь, — сказал Селексин.
Ходая стал царапать когтями ручку замка и добрался до защелки. У Свейна задрожали руки, и он никак не мог вставить ключ в замок.
— Быстрее! — закричал Селексин.
Свейн вставил ключ и тут же расстегнул наручники, Он подбежал к двери, и в этот момент лапа зверя сдвинула защелку. Дверь больше не была заперта. Свейн тут же пристегнул одну манжету наручников к ручке, а другую к кольцу, которое было вделано в стену примерно на уровне замка. Ручка медленно повернулась, и дверь стала открываться, но в этот момент все услышали громкое «щелк»: Свейн успел. Двери открылись всего на дюйм, наручники натянулись, и дверь встала.
Тут же ходая стали биться о дверь. Они, видимо, поняли, что Свейну удалось как-то заблокировать ее. Появления очередного «замка» они явно не ожидали и разозлились не на шутку. Существа неистово таранили дверь и каждый раз наручники звенели. Лишь благодаря им дверь не поддавалась. Между дверной коробкой и самой дверью образовалась небольшая щель в пару сантиметров, и с каждым ударом ходая она увеличивалась. Но этого было недостаточно, чтобы существо с круглой головой и величиной с собаку сумело проникнуть в комнату, в которой прятались Свейн и остальные. Ходая непрерывно бились о дверь. Наручники открыть они были не в силах, и Свейну оставалось только молился, чтобы дверь выдержала.
— Отличная работа, — сказал Хокинс.
Свейн не придал похвале Хокинса особого значения. — Если эти твари не смогут открыть дверь, то рано или поздно они ее высадят. Надо во что бы то ни стало выбираться из этой комнаты.
Здесь они в западне.
Ходая продолжали биться о дверь. Свейн повернулся к ней спиной, чтобы гасить удары своим телом, и тут он увидел, что Холли стоит рядом с окном: она оперлась на подоконник и не двигалась. Свейн подумал, что она ранена.
— Холли? С тобой все в порядке? — спросил он и, оставив дверь, подбежал к дочери.
— Да... — девочка отвлеклась и посмотрела на отца.
Штурм снаружи продолжался. Шипение и крики ходая заполнили все помещение.
— Чем ты занимаешься? — спросил Свейн свою дочь.
— Играю с электричеством, — ответила Холли.
Свейн повернулся к двери, чтобы убедиться, что все в порядке, а потом вновь посмотрел на дочь. В руках у Холли был телефон, вернее трубка, из которой торчал кусок провода. Она держала его на расстоянии пяти сантиметров от подоконника. Как только девочка подносила трубку к окну, голубые электрические вспышки расходились концентрическими кругами.
Свейн забыл, что Холли все это время держала в руках телефон, который она попросила у него, чтобы «позвонить». Он не понимал, что происходит и почему от трубки образуются круги — она же была испорчена.
Ходая продолжали таранить дверь, но к всеобщей радости она не поддавалась.
— Могу я взять у тебя трубку? — спросил Свейн у дочери. Холли протянула ему телефонную трубку, но Свейн все время оглядывался.
Вдруг наступила тишина. Существа перестали барабанить в дверь.
Полная тишина... Это было невероятно!
Затем Свейн услышал, что ходая удаляются из фотолаборатории.
— Что происходит, что они придумали? — спросил Хокинс, посмотрев на Свейна.
— Я не знаю, — ответил тот и, медленно подойдя к двери, попытался взглянуть наружу.
— Они возвращаются? — полюбопытствовал Селексин.
— Я не вижу их — кажется, ходая действительно убежали. Но почему? — произнес Свейн.
Он смотрел через дверную щель, в которую так и не удалось протиснуться этим тварям. В фотолаборатории никого не было, входная дверь лежала на полу. Было немного темно, но Свейну удалось разглядеть площадку перед лифтами, где они стояли некоторое время назад. Только сейчас он понял, почему убежали ходая.
«Дзынь» — раздался звон. Двери лифта стали медленно открываться.
Боб Чарльтон зашел в четырнадцатое отделение полиции города Нью-Йорка и в этот момент подумал, что ночь будет долгой. Он несколько раз бывал в этом отделении прежде, но на этот раз там было значительно меньше народа. Около восьмидесяти полицейских для такого большого отделения — совсем не много. В помещении, несмотря на поздний час, было шумно. Полицейские ни на минуту не прекращали свою работу. Чарльтон подошел к дежурному офицеру и, стараясь перекричать всех, громко сказал: «Я Боб Чарльтон, мне необходимо поговорить с капитаном Диксоном».
— Мистер Чарльтон? Я Генри Диксон, рад знакомству, — сказал капитан Диксон, протягивая ему свою руку в тот момент, когда Чарльтон вошел в его офис. — Нейл Петерс сказал, что вы придете, чем могут быть полезен?
— У меня возникли проблемы с подачей электричества в центре города, и мне сказали, что вы можете помочь с этим вопросом.
